Конец света!
Я даже не успел спросить, откуда Словоблуд узнал, где меня искать, – задыхающийся голос Матали разом уплыл в сторону, продолжая бубнить несуразицу на самом краю сознания, а я ощутил знакомое тепло.
Жар!
Миродержцы пытались связаться со мной через Свастику Локапал!
И руки мои сами раскинулись крестом.


ГЛАВА III
БОГАМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН


1

Однажды братец Вишну придумал себе две ипостаси, двух божественных мудрецов-стервецов: Нару и Нараяну.
В переводе с благородного: Народ и Путь Народа.
Простенько и со вкусом.
Видеть их никто не видел, слышать не слышал, поскольку ни того, ни другого и быть не могло в связи с непреходящим величием; а единственный реальный мудрец с похожим именем Нарада (склочник, каких не то что мало, а и вовсе-то нет!) очень ругался, когда его путали с этими ипостасями.
В последнее время Нарой и Нараяной – вернее, их вторичными воплощениями! – полюбили называть Черного Баламута и моего сына Арджуну, но болтовня сплетников, что снег под солнцем!
Зато оружие «Нараяна» существовало на самом деле. И к его появлению выдумки братца Вишну, равно как и сам Упендра, не имели ни малейшего отношения; здесь разве что Тваштар-Плотник руку приложил…
Ударение в названии оружия делалось на втором слоге, что для сведущих в воинской науке выворачивало смысл слова наизнанку, и «Путь Народа» превращался в «Путь Народа навыворот».
«Беспутство Народа».
Ничего более страшного в арсенале Трехмирья не имелось, если, конечно, не брать в расчет Тришулы, убийственного трезубца Шивы.
Защиты от «Беспутства Народа» не знали. Любое сопротивление только усиливало его действие, а если сопротивляющихся оказывалось достаточно много и они могли продержаться против «Нараяны» достаточное время, то мощь оружия возрастала тысячекратно, и тогда – здравствуй, Пралая, Судный День, конец света!
Горы трупов и толпы забывших все, включая собственную варну и имя, слюнявых идиотов! Может быть, уцелеет горстка ублюдков из смешанных каст да еще недоумки от рождения – и все! Брихас давным-давно просветил меня на сей счет, предупредив, чтобы я ни в коем случае не хватался в гневе за «Нараяну»!
Ведь эта пакость била по сердцевине, по глубинной сути – бога ли, человека, не важно – по его Пути! Сильных, способных сопротивляться, тех, кто верен долгу и чист варной, это просто убивает; тех, что послабее, сводит с ума; остаются лишь выродки, подлецы и дураки, в ком отродясь не было того внутреннего стержня, который разрушает «Нараяна».
Путь Народа меняется. Старый мир погибает в корчах, а новый… Уж лучше просто сжечь все Трехмирье одним махом, чем увидеть, что сделает с ним «Нараяна»!
Вот такую «веселую» картину нарисовал мне в свое время Словоблуд.
Однажды запущенное, это оружие уже нельзя остановить до тех пор, пока оно не поразит хоть кого-нибудь. Защита же от него одна: отрешиться от своего долга, сойти с Пути, покориться судьбе – и тогда «Нараяна» пройдет стороной, минуя тебя.
Кшатрий, забудь в пучине битвы, что ты – воин! Брахман, забудь во время обряда, что ты – жрец! Вайшья, плюнь на дом и ремесло; женщина, перестань быть женщиной, а мужчина – мужчиной!
Индра, искренне поверь, что ты никогда и ни при каких обстоятельствах не был Громовержцем и Владыкой Тридцати Трех…
Вот оно, «Беспутство Народа».
А если предположить, что враги чудом сумеют прикинуться безмозглыми рабами и увильнут от гибели, «Нараяна» в поисках жертвы ударит по тому смельчаку, кто ее запустил, и по его союзникам. «Беспутство Народа» без добычи не уходит…
Значит, жертвы будут. Жертвы будут сопротивляться и «Нараяна» опять же начнет набирать силу!
А Поле Куру – благодатная почва…

…Сын погибшего вторым воеводы Дроны, Брахмана-из-Ларца, прекрасно знал это. И месть заставила воителя, ни в чем не уступавшего отцу, схватиться за ужас Вселенной.
За «Беспутство Народа».

* * *
Нет, все-таки Матали был гениальным возницей! Мало сказать, что Джайтра неслась по путям сиддхов быстрей перуна – пожалуй, от нас отстал бы и сам Гаруда, который иногда развлекался, обгоняя метательный диск Опекуна!
Еще!
Наддай, сута!.. Рви коням жилы, хлещи бичом наотмашь – гони, синеглазый!
Свастика Локапал на какой-то неуловимый миг растворила меня в себе, размазала по Мирозданию…и, мгновением позже придя в чувство, я уже знал все что нужно. Внутри Свастики Миродержцы далеки от плоских слов или выкриков, но спрессованный шквал образов и ощущений, обрушившийся на меня из Безначалья, был однозначен. Впервые за многие юги Трехмирью всерьез грозила гибель! Смертный в гневе посягнул на основы основ; сын Наставника Дроны, яростный Жеребец-Ашватхаман, воззвал к «Беспутству Народа»!
А Локапалы хором воззвали к Индре, Миродержцу Востока, готовые, если понадобится, предоставить мне всю мощь Восьмерых!
На моей памяти не было ни одного подобного случая – даже в самых отчаянных войнах с асурами Миродержцы никогда не объединялись воедино.
Свастика – не для войны. Лишь когда шатаются, грозя обрушиться, столпы Трехмирья, Миродержцы вправе и должны отдать последнее. Эта сила не для междуусобиц и поединков. Она для того, чтобы оттащить Вселенную за волосы от края пропасти, помешав обрушиться внутрь самой себя.

Я хотел знать правду о Брахмане-из-Ларца, чья гибель видениями терзала Варуну-Водоворота, но сына Дроны я должен был остановить любой ценой.


2

Пути сиддхов остались позади, Джайтра пронизала насквозь пушистое покрывало облаков – и теперь перед нами стремительно вырастало Поле Куру. Матали, не дожидаясь моего приказа, натянул поводья, я швырнул под колеса и копыта охапку перистых циновок, и мы застыли в воздухе, самую малость не дотянув до восточных низин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21