— Да, — ответил Хо-Ту на мой немой вопрос, — это тоже зеркальное.С другой стороны экрана была металлическая решетка с частыми прутьями. Я догадался, что она установлена на случай, если кто-то, находящийся по ту сторону окна, захочет его разбить. В комнате, сейчас пустующей, виднелись небольшой шкаф для хранения одежды, необычных размеров диван и несколько брошенных на него покрывал. Полы устилали пушистые ковры, они окружали и утопленную в пол ванну. Помещение вполне могло бы служить комнатой какой-нибудь женщине из высших слоев общества, если бы не представляло собой зарешеченную тюрьму в работорговом доме Кернуса.— Эта комната, — пояснил Хо-Ту, — предназначается для особых пленниц. Иногда Кернус развлекается тем, что держит здесь женщин, заставляя их поверить, что, если они будут ревностно ему служить, обращение с ними будет менее суровым. — Хо-Ту рассмеялся. — Когда же он добивается их послушания, их отправляют в железные клети.— А если он этого не добивается?— Тогда их душат цепями, которые они носят на шее.Я снова заглянул в комнату.— Кернус не любит проигрывать, — добавил Хо-Ту.— Я об этом уже догадался.— Занимаясь подобным воспитанием, — продолжал Хо-Ту, — Кернус надевает женщине цепь с символикой своего дома. Это способствует её послушанию и усиливает её стремление добиться его расположения.— Могу себе представить, — сказал я.— Вы, кажется, не слишком восхищены домом Кернуса?— А вы, Хо-Ту?В его взгляде появилось удивление.— Мне хорошо платят, — ответил он и пожал плечами. — Ну что ж, большую часть дома вы уже посмотрели, за исключением, пожалуй, тренировочных залов, железных клетей, помещений для специальной обработки рабов и тому подобных вспомогательных служб дома.— А где содержатся женщины, доставленные прошлой ночью на Валтай черным кораблем? — поинтересовался я.— В загонах для рабов, — ответил Хо-Ту. — Пойдемте посмотрим.Спускаясь по лестницам на нижние этажи здания, находившиеся под землей, мы миновали кабинет Капруса. В проходе я увидел Элизабет, несущую большую охапку пергаментных свитков.Заметив меня, она сразу же опустилась на колени, низко склонив голову и умудрившись при этом не уронить свитки.— Я вижу, твое обучение ещё не началось? — спросил я, стараясь придать голосу необходимую грубость.Она продолжала молчать.— Скоро начнется, — заверил меня Хо-Ту.— А чего вы ждете?— Это замысел Кернуса, — сказал Хо-Ту. — Он хочет поэкспериментировать с небольшой партией рабынь-дикарок. Она тоже будет включена в эту группу.— Это те, что были доставлены прошлой ночью?— Двое из них, — пояснил Хо-Ту. — Остальные восемь рабынь также будут разбиты на две группы и пройдут курс обучения отдельно.— Варвары, насколько я слышал, не слишком восприимчивы к обучению, — заметил я.— Опыт показывает, — ответил Хо-Ту, — что с ними тоже можно добиться некоторых результатов. Хотя придется, конечно, повозиться.— Вероятно, впоследствии за них можно будет получить приличную сумму?— Кто знает, как сложатся дела на рынке в ен'варе? — ответил Хо-Ту. — Или в ен'каре?— Зато если эксперимент оправдает себя, дом Кернуса станет крупнейшим поставщиком такого товара, — сказал я.— Конечно, — усмехнулся Хо-Ту.— Так пойдемте же посмотрим новеньких.— Да.Элизабет подняла на нас встревоженный взгляд, словно совершенно не понимая, о чем идет речь, и снова опустила голову.— Когда вы думаете начать обучение? — спросил я.— Когда первым двум отобранным для этого девчонкам надоест жидкая овсяная каша и решетки металлических клетей.— А что, проходящим обучение подают овсянку?— Девушки, проходящие курс обучения, — сказал Хо-Ту, — уминают настоящую овсяную кашу, а не из жмыха, смешанного с чем попало. Им выдают толстые подстилки для сна, а впоследствии, по ходу обучения, и шкуры. Они редко бывают закованы, а иногда им даже разрешается в сопровождении охранника ненадолго оставить дом. Вид города хорошо стимулирует их усердие.— Ты слышишь, маленькая Велла? — бросил я Элизабет.— Да, хозяин, — робко ответила та, не поднимая головы.— А кроме того, — продолжал Хо-Ту, — если в течение первых нескольких недель обучения девушка проявляет определенные успехи в занятиях, ей позволяют питаться не только овсянкой.Элизабет посмотрела на нас с любопытством.— Можно даже сказать, — заметил Хо-Ту, — что их начинают кормить хорошо.На лице Элизабет заиграла улыбка.— Здесь делают все, чтобы получить за них хорошую цену, — сказал Хо-Ту, не сводя глаз с Элизабет.Девушка потупила взгляд.В этот момент послышался пятнадцатый удар гонга.Элизабет вопросительно взглянула на меня.— Можешь идти, — бросил я ей.Она вскочила на ноги и поспешила в контору Капруса, стоявшего, как я заметил в приоткрытую дверь, возле заваленного бумагами стола. Элизабет положила перед ним принесенные свитки пергамента и, выслушав какие-то его распоряжения, тут же пробежала мимо нас по коридору и исчезла за дверью соседнего зала.— С такой прытью, — усмехнулся Хо-Ту, — она доберется до миски с настоящей овсянкой не последней.Я взглянул на Хо-Ту и тоже рассмеялся.Он повернул свою гладко выбритую голову, и взгляд его внимательных черных глаз встретился с моим. Некоторое время он присматривался ко мне, и затем на его лице снова появилась кривая усмешка.— Для убийцы вы ведете себя несколько необычно, — сказал он.— Мы идем в загоны для рабов? — перевел я разговор с опасной темы.— Прозвучал пятнадцатый сигнал гонга. Пойдемте-ка лучше за стол. После обеда я покажу вам загоны.Мимо нас по коридору торопливо пробегали рабы, поспешно направляясь туда, где находились предназначенные для них комнаты для приема пищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144