Какова бы ни была причина его гнева, он держал его под контролем и не давал себе воли, пока находился на лестнице. Наконец сказал:
– Между прочим, Мари-Клэр, вы тоже можете сделать кое-что для меня при желании. Что вы скажете о роли дуэньи, которую ненадолго сыграете для меня с Розой?
Девушка переводила изумленный взгляд с него на Розу и обратно:
– Вашей дуэньи?.. Но… Конечно.
– Хорошо. Могу лишь заметить, – добавил он, – не окажись вы так кстати под рукой, мы как-нибудь обошлись бы и без дуэньи. Но время позднее, а в Мориньи любят, чтобы правила приличия строго соблюдались. – Говоря так, он встал. – Итак, как насчет того, чтобы побыть немного на кухне? – Сент-Ги проводил девушку.
Он закрыл дверь и вернулся обратно, но садиться не стал. Вцепившись в спинку стула, Сент-Ги подался вперед, приблизил лицо к лицу Розы и снова погрузил в ее глаза пристальный, пытливый взгляд.
– Надеюсь, не возражаете? Сначала несколько вопросов, – произнес он. – Вы не видели и не слышали Блайса с тех пор, как он покинул вас после полудня?
– Нет. – Она покачала головой.
– И это верно, что вы понятия не имели о том, что он намеревался сделать – назовем это так – с вещественным доказательством?
– Вещественным… доказательством? – Вся краска отхлынула от лица Розы. – Вы имеете в виду ту…
– Именно так, – рявкнул он. – Ленту! Если верить Блайсу, вы собирались уничтожить ее. Но Блайс похитил ее без вашего ведома. Это тоже верно?
Роза сконфузилась, ощущая себя вконец сбитой с толку.
– Да, но… – Она запнулась, а затем спросила: – Так вам сказал Блайс?
– Не лично. Я даже не видел его. Когда он вернулся от вас, я был в имении. Но Блайс оставил мне послание, где сообщал, что отправляется на поиски Сильвии, и просил меня прокрутить ленту, установленную в аппарате в моем офисе.
– Ох нет! – Инстинктивно она подалась назад, словно, избежав пристального взгляда Сент-Ги, могла отвергнуть услышанное от него.
Но ему хватило одного движения, чтобы, оказавшись вплотную к ней, вновь повернуть лицо девушки, нежно и вместе с тем твердо ухватив ее подбородок большим и указательным пальцами.
Подражая ее собственной интонации, он произнес:
– Ох да, Роза! И я ожидаю, что вы в состоянии понять мое впечатление от услышанного. Так ли это?
– Вы не должны были даже знать о существовании этой ленты! Блайс не имел права…
Слабая улыбка скользнула по лицу Сент-Ги.
– Согласен. Ни малейшего права! – подтвердил он. – Строго говоря, эта вещь – собственность Сильвии. Поэтому и у вас было не больше прав дать прослушать ленту Блайсу, чем у него – прокрутить ее мне.
– Но я наткнулась на нее по чистой случайности!
– О чем Блайс не преминул упомянуть в своей писульке. Но вы же не по чистой случайности рассказали о ней Блайсу?
– Нет, конечно. Как же я могла не использовать ленту единственно возможным способом? Сильвия…
– Согласен, вы не могли поступить иначе. Блайс пошел куда дальше по части нарушения Уголовного кодекса – похитил ленту. Как бы то ни было, он правильно решил, что мне тоже надо послушать запись. Но вы все еще не ответили на мой вопрос – какой, по-вашему, эффект произвела на меня запись? Представляется ли вам возможным для меня простить Флор… такое?
Роза глухо отозвалась:
– Вы сейчас в шоке и слишком раздражены. Но мне кажется, по здравом размышлении вы сумеете понять мотивы, которые подвигли ее на такой шаг.
Сент-Ги осуждающе покачал головой:
– За кого вы меня принимаете? За ослепленного любовью болвана? Уверяю вас, что и сейчас куда как хорошо понимаю, что движущей силой Флор Мичелет была… и есть… Мотивы, которыми она руководствовалась все это время, – личные, мое имя и происхождение, страх пусть хоть и богатого, но одинокого будущего, а тут еще и добавилась ревность к вам.
– Ко мне? Да у нее никогда не было повода бояться моего соперничества по отношению к вам!
Воцарилась недолгая тишина.
– Вы думаете, не было повода? – уточнил он. – Вы отказываете Флор в интуиции, если считаете ее неспособной догадаться о неприятной для нее правде. Я люблю тебя, Роза… нуждаюсь в тебе… жажду тебя, хочу дать тебе все и столько же взять у тебя… – Он отыскал ее руки и заключил в свои. – Ибо вот она, та самая правда, о которой догадалась Флор, и ей было не важно – знаешь ли ты сама об этом или нет!
– Это не так… Такого не может быть! – Отрицать было мучительно больно, но Роза не осмеливалась поверить. До того, как столь жестоко усомнился в ее доброй воле и преданности, Сент-Ги был на свой манер добр к ней, щедр и готов всегда прийти на помощь… но не более того. И не важно, любил ли он Флор Мичелет или нет, он планировал – а может, и сейчас собирается? – жениться на ней из-за денег. Поэтому какую участь, кроме постыдной, может он предложить девушке, которую любит?
Сент-Ги бурно запротестовал:
– Такого не может быть? Может, да еще как!.. – и затем взмолился: – Роза, если не желаешь верить моим словам, то позволь убедить тебя… этим… вот этим… и этим… – Он заключил ее в объятия и начал целовать снова и снова – в глаза, в губы и шею – с такой страстью, которая не просила веры, а требовала.
Сначала Роза сопротивлялась, хотя ей всеми фибрами души и тела хотелось сдаться, уступив порыву нежности. Она пыталась внушить себе, что такая любовь не сулит ей ничего, кроме стыда и горя. Но все ее упорство оказалось сломленным его желанием обладать ею, и она уступила обоюдному экстазу, отвечая лаской на ласку и желая поверить наконец в искренность его чувств.
Сент-Ги отстранил Розу от груди, глубоко заглядывая в ее глаза:
– Ну? Теперь ты знаешь, что это правда?
Короткий смешок дал выход переполнявшей Розу радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56