«Апрельские тезисы», наделавшие столько шума в СССР, перебирались сюда. Восхищаясь «Советами» и призывая восстать против империалистов, он разворошил улей всей чиновничьей махины «самой свободной нации мира». «И этого «товарища» мы допустили к тайной информации!» – кричал начальник ЦРУ, вне себя от злобы, уже зная и о «переписке» с советскими разведчиками. Альберт больше не переступил порог Белого Дома, его «забыли» военные.
Счастью физика не было предела. Он добился, чего хотел.

Каждый день – новое солнце…
Эльза плохо себя чувствовала, а потому в этот вечер оставила его одного. Оставшись наедине с окружающим миром, он остался с природой один на один. Яркое солнышко, утром молодое и жизнерадостное, светившее днем так, что всем становилось непереносимо жарко, теперь догорало на западе, собираясь исчезнуть до следующего утра. У Альберта мелькнула интересная мысль: «А что, если каждый раз встает новое солнце, а прежнее, догорев, погибает там за горизонтом?»
Он сидел с сигарой и смотрел на его тихую гибель. «Так и моя судьба, – думал он, – в детстве никто не думал, кем я стану, потом я всех удивил, и каждый на меня смотрел как на пророка; не было, наверное, в физике того, кому не стало бы жарко, а теперь тихонько «догораю» на западе, и скоро оставлю этот мир».
Он гнал мысли о надвигающейся смерти, но будто слышал в этот момент неумолимое тиканье часов, и ждал, когда «ходики» начнут бить. Тогда и настанет «час X». «Я блесну такой же яркой полоской, как это солнце, а потом наступит тьма… по крайней мере, для меня одного».

Повелитель всей мировой лжи
Сейчас он с горечью сознавал: то, во что он верил долгие годы, оказалось сказкой, мифом, фантазией. Теория относительности, сделавшая его в одно мгновение «самым гениальным физиком истории», состояла из одних ошибок. Дорога славы привела в никуда.
Перед ним лежала статья, принадлежащая одному молодому физику. Тот точно указал все, одну за другой, ошибки теории относительности, ругал другие теории. Альберт плакал: все оказалось правдой.
Ошибки случаются у многих ученых… но он не мог смириться, чувствуя в глубине души предстоящее падение. Надежда оставалась только на Великую Ложу. Он снял трубку и позвонил.
– Вы читали последний номер «Саентифик ревью»? Меня, наконец, опровергли… – сказал он после ритуальных приветствий.
– Не может быть, – ответил собеседник.
– Увы… но вы же примете меры?…
– Да, – ответил мужчина, – завтра же выйдет опровержение.
Печально стать «повелителем мировой лжи», но Альберт из последних сил боролся за свою репутацию.

Пусть будет война…
Альберт приготовился к выступлению. Он раньше не появлялся на такой трибуне. Зная, что его выступление увидит весь мир, он волновался. Он здоровался с политиками, улыбался. Один крепко сжал руку, Альберт не мог освободиться. Приглядевшись, он узнал магистра.
– Вы готовы, Эйнштейн? Если спросят о Палестине, скажите: пускай начнется война.
– Но весь мой пацифизм тут же померкнет, мне больше не поверят, возненавидят… почему?…
Магистр оглянулся, улыбнулся генеральному секретарю; они долго общались, а потом, оттянув ученого в сторону, прошептал ему на ухо:
– Так надо; это тайные мистерии Братства… просто исполните, о чем вас просят, и «узаконьте» войну, к вам прислушаются…
Разговор оборвался. Оказавшись на высокой трибуне, он призывал отказаться от ядерного оружия, «самоуничтожения», и говорил об Израиле.
– А Палестина?… Ведь может быть война… – крикнул советский дипломат.
Альберт понял: он в ловушке. В зале собрались сотни человек, но он нашел взглядом магистра. Тот пристально смотрел на Эйнштейна.
– Да, будет война, – упавшим голосом произнес Альберт, – но… пусть она не пугает вас: ради государства евреев мировая общественность должна сделать все, даже пойти на войну…
«Пацифизм» Альберта за одну минуту стал пустым звуком; ему больше не верили, а еще пришлось открещиваться от обвинений в сионизме.

Стать президентом!
Но все же к призыву Эйнштейна прислушались, и несколько месяцев спустя на мировой карте появилось новое государство – Израиль. Альберт исполнил свой долг, но его вновь мучали сомнения. Если евреи обретут свое государство, они лишатся статуса привилегированного народа. Сейчас они правят миром, имея в каждой стране свою элиту, но обретя государство, потеряют эту власть. Да и войны с Палестиной не избежать. Из-за этого он поругался со многими сторонниками проекта «Земли обетованной».
Как дурное знамение он воспринял кончину Хаима Вейцмана. Его скоропостижная смерть казалась приговором самому проекту. «Долго эта страна не просуществует», – с грустью думал Альберт. Он впал в депрессию, все шло не так. Еврейское закулисье приступило к дележу пирога: кто теперь станет главой всех евреев. Альберт не мог на это спокойно смотреть. Его стол завалили письма, многие спрашивали его рекомендаций, но Эйнштейн молчал.
Однажды он получил загадочное письмо. Несколько часов он перечитывал его как завороженный, задумчиво расхаживал с сигарой по кабинету. На столе лежала адресованная ему официальная бумага с предложением возглавить Израиль и весь еврейский народ.

Бессмысленные человеческие игры
Однажды старый приятель позвал Альберта на Мичиганское озеро. Это был Джонс. После лечения в больнице он получил увольнение, и теперь наслаждался неожиданно свалившейся на голову свободой. Если бы не продолжительная болезнь, начавшаяся после того эксперимента, из секретной службы Джонса отпустили бы только с пулей в голове. Несмотря на муки, он мысленно благодарил Эйнштейна, а пригласив на озера, искренне заверил, что никакой информации выпытывать уже не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22