Потому что Жан-Пьер был выше расовых категорий. Он был не просто яркой и обаятельной личностью, но и, бесспорно, будущим режиссером мирового класса.
Начиная с первых этюдов все его работы резко выделялись на фоне других ученических работ высоким профессиональным мастерством. А на третьем курсе он снял просто шедевр. Причем сначала, когда он рассказывал нам свой сюжет, мы в нем не увидели ничего особенного. Но потом…
Как тебе это пересказать? В общем-то он снял простую картину. Он взял с операторского факультета какого-то негра с абсолютно черным, просто эбонитовым цветом кожи и снял его на фоне русских церквей и белого снега. И построил на этом свой фильм. Там был какой-то сюжет, но не в нем дело. Просто сам визуальный ряд был настолько красивым и необычным – дух захватывало! Я до сих помню, как снежинки падали на курчавую голову этого черного мальчика и не таяли, как на его черной шевелюре лежал белый русский снег. Это действительно было маленькое чудо, и Жана с этим фильмом отправили на первый фестиваль африканского искусства в Дакаре. И он там получил «Золотую антилопу». То есть на первом африканском кинофестивале он получил первый Гран-при за лучший африканский фильм! Это все равно как получить первый «Оскар» в Америке!
Понятно, что этот фильм ему сразу же зачли как дипломную работу, и все посольство его африканской державы в полном составе, от посла до последнего клерка, прикатило во ВГИК на его защиту диплома. А нужно сказать, что представители Африки всегда держатся в России чуть настороженно. Во-первых, они наши нравы понимают по-своему, а во-вторых, чувствуют, конечно, наше к ним не совсем братское отношение. Но тут они были просто потрясены той овацией, которую студенты и профессура ВГИКа устроили Жан-Пьеру после просмотра этого фильма. Это был праздник! Тут же, на сцене, наш ректор вручил ему режиссерский диплом с отличием, а посол его страны – степень бакалавра искусств! И прямо из вгиковской общаги, из студенческой комнаты, где он жил с другими неграми и спал на матрасе с кирпичами вместо ножек, Жан-Пьер уехал министром кинематографии своей африканской республики!
Конечно, были отвальная, проводы и Галины слезы. Но никто никаких шуточек себе не позволял, потому что и к Жан-Пьеру все очень по-доброму относились, и по Гале было видно, что она его действительно любит.
Но он уехал в Африку, в свою страну. А как я уже упоминал, одновременно с ним на операторском факультете учился боксер-племянник президента этой республики. Это была такая здоровая и тупая туша, каких показывают в фильмах о кошмарах Гарлема или Бронкса. Причем этот персонаж страшно завидовал Жан-Пьеру, это было видно. Потому что он племянник президента и богатый человек, а Жан-Пьер – какой-то нищий танцор с Монпарнаса, чуть ли не проститутка! Но Жан-Пьера все любят, все с ним дружат и носятся с ним, как с гением, самые красивые белые девочки с ним танцуют, и даже такая замечательная белая актриса, как Галя Сечкина, в него влюблена! А на него, племянника президента, – ноль внимания! И мало того – Жан-Пьер вдруг взлетел из негритянской грязи в министры, его карьера стала развиваться стремительно, он начал строить африканскую кинематографию.
А что такое было африканское кино в те времена? Та же целина! А Жан-Пьер – профессионал, талант, умница, лауреат фестиваля! У него были карт-бланш от правительства, деньги на постановки, на строительство кинотеатров. Но все это – пока племянник президента учился здесь, в Москве. А когда племянник закончил учебу, вернулся домой и обнаружил, что является подчиненным у Жан-Пьера, его африканская кровь закипела. Он что-то нашептал своему дяде-диктатору, тот с ходу обвинил Жан-Пьера в государственном заговоре и бросил его в тюрьму. Для всех, кто знал Жан-Пьера, это был шок. А самым большим шоком это было для Гали. Когда мы с ней встречались, она со слезами на глазах рассказывала, что Жан-Пьер в тюрьме уже два года, уже пять лет, уже десять лет!…
Двадцать пять лет Жан-Пьер просидел в тюрьме! В африканской тюрьме! Только недавно его выпустили, в стране произошел военный переворот, сместили старого президента. И сейчас Жан-Пьер живет в Париже – полуслепой, абсолютно несчастный человек со сломанной жизнью.
А Галя – знаменитая актриса, живет в Москве, у нее тут муж, дети. Но когда я встречаю ее и говорю: «Знаешь, мать, я завтра еду в Париж. Что-нибудь передать Жан-Пьеру?» – она медленно поводит головой из стороны в сторону, но при этом ее глаза – ее такие выразительные и известные всей нашей стране глаза – наполняются вот такими, как виноград, слезами…
История тридцать девятая
Садко и нагая красавица
– Раз уж речь зашла о ВГИКе, расскажу еще одну вгиковскую легенду – историю о том, как женщина может одним своим видом влиять на поведение мужчины.
Год эдак 1963-й. Во вгиковской общаге на «Яузе» в комнате № 401 жила следующая компания первокурсников – студентов мастерской профессора Михаила Ильича Ромма: будущий председатель Союза российских кинематографистов Сережа Соловьев, будущий знаменитый драматург и профессор Володя Акимов и режиссеры Валерий Сивак и Ваня Садко. Володька Акимов и Валерка Сивак были два здоровяка-силача, Соловьев уже тогда отличался умом и интеллигентностью, а Ваня Садко был величиной несколько особой. Потому что, с одной стороны, он был чемпион Крыма по боксу, то есть парень физически сильный, ловкий. Но, с другой стороны, более застенчивого и робкого человека земля не рождала. В свои 25 лет он был девственником и женщин боялся, как огня. Во время занятий по режиссуре, когда студенты должны были делать актерские этюды, он не мог прикоснуться к актрисе и, скажем, взять ее за руку – даже если это требовалось по роли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88