Слишком большая часть настоящей работы была вырвана из заботливых рук врача и отдана холодным, бездушным машинам. Она открыто выражала несогласие со своими профессорами, утверждавшими, что новые методы лучше для пациента, поскольку они снижают возможность врачебной ошибки и занесения инфекции.– Зато очень многие пациенты могут утратить волю к жизни из-за недостатка обычного человеческого участия, – доказывала Лунзи профессору с кафедры сердечно-сосудистой механики, беседуя с ним приватно в его кабинете. – Метод восстановления тканей поврежденного сердца технически совершенен, согласна, но что вы скажете об ощущениях больного?Расположение духа и состояние психики вашего пациента не менее важны, чем научно обоснованное лечение в соответствии с его недугом.– Вы отстали от времени, доктор Меспил. Это – наилучший из известных методов лечения кардиологических больных со слабыми стенками артерий, которым угрожает аневризма. Специалисты по роботехнике могут ввести пациенту микроскопические устройства для стимуляции наращивания поврежденной ткани прямо в кровеносную систему. И вовсе не надо, чтобы его беспокоило знание того, что происходит у него внутри.Лунзи скрестила руки на груди и неодобрительно посмотрела на собеседника.– Так их не тревожит вопрос, что с ними происходит? Тогда, значит, было и немало пациентов, которые не узнали ничего, кроме врачей, которые не отвечают на их вопросы. Предполагаю, впрочем, что вы никакой разницы не видите.– Вы несправедливы, доктор. Я хочу предложить своим пациентам самые лучшие методы лечения.– А я хочу делать больше, чем просто обслуживать машины, которые обслуживают пациента, – отстреливалась Лунзи. – Я – врач, а не механик.– А я – хирург, а не психолог.– Что ж! Меня вовсе не удивляет, что профессор психологии полностью расходится с вами во взглядах! Вы не увеличиваете шансов вашего пациента выжить, работая над ним так, словно это ни о чем не подозревающая груда запчастей, из которой надо собрать работоспособный механизм.– Доктор Меспил, – непроницаемо произнес кардиолог. – Как вы совершенно справедливо утверждаете, психологический комфорт играет очень важную роль для выздоровления больного. Больной сам делает выбор между жизнью и смертью после оказанной ему высококачественной медицинской помощи. Я не считаю себя вправе вмешиваться, это его личное право.– Как вы вывернулись. Но то, что вы говорите, просто нелепо.– Значит, выражаясь на вашем старомодном жаргоне, я увиливаю от исполнения своего долга. Я знаю о ваших недавних публикациях в уважаемых медицинских журналах относительно медицинской этики. Они достойны похвалы.Я даже прочел ваши резюме в обзорном выпуске «Проблем Биоэтики». Однако позвольте мне напомнить о вашем статусе. Вы – мой студент, а я – ваш преподаватель. Поэтому, когда находитесь на моих занятиях, извольте слушать то, что говорю я. И я был бы вам крайне признателен, если бы вы прекратили свои пламенные обличения в присутствии ваших соучеников. Хотя очень многие будут сочувственно пожимать вашу руку, будучи целиком на вашей стороне, когда вам придется оставить мою кафедру. Всего доброго.После завершения столь неубедительной беседы Лунзи понеслась на тренировку в гимнастический зал, чтобы поддерживать себя в форме, как того требовали её занятия медитацией.Овладение дисциплиной самовнушения считалось необходимым для старшего медперсонала, медицинских техников и тех, кто хочет работать в разведке дальнего космоса. Пройденное ею тестовое обследование показало, что она буквально создана для этого, но ей не хотелось забрасывать и обычные занятия незадолго до завершения курса. Её познания продвинулись далеко вперед относительно уровня специалиста, обучавшегося много лет назад. Эта дисциплина отнимала много времени, но в гораздо большей степени она истощала силы. Лунзи едва не ударилась в панику, когда новый преподаватель заявил, что ей по меньшей мере шесть часов в день придется заниматься физическими упражнениями, медитацией и концентрацией. На все прочее времени почти не оставалось. Однако даже неполный месяц трудов показал, насколько сильнее стали её мускулы и быстрее реакция.Несколько недель спустя она с радостью заметила, что упражнения снова сделали её походку упругой и уменьшили зависимость от кофейного эрзаца.Почти каждое утро она просыпалась без малейшего труда, даже если спала явно недостаточно. За минувшие годы она почти позабыла, как здорово чувствовать себя в форме. Благодаря медитативной технике, сон её стал более полноценным: появилась возможность относить тревогу за Фиону к категории проявления воли, временно загоняя беспокойство в подсознание.Еще у неё значительно улучшилась память. Лунзи заметила, что ей стало гораздо легче запоминать новую информацию, такую, как симпатии к каким-либо политикам, политику вообще, новые моды и манеру разговора, не говоря уж о том, что входило в её университетский курс. Кроме того, она чувствовала, что находится в наилучшей физической форме, чем когда-либо.Бедра похудели не менее чем на размер, мускулы живота подтянулись. А когда она упомянула о своих наблюдениях в разговоре с Памелой, та тут же взяла её за жабры и потащила в ближайший магазин покупать новую одежду.– Я, конечно, жутко извиняюсь. Я не хотела говорить об этом раньше, Лунзи, но твой стиль безнадежно устарел. Мы просто не были уверены: а вдруг на твоей планете все так одеваются? Или ты не можешь позволить себе купить новую одежду?– А почему ты сейчас решила, что могу? – спокойно спросила Лунзи.Памела, смутившись, изо всех сил старалась выйти из неловкой ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128