– Завтра? – Я кивнул. Она выскользнула из-за столика. – Тогда я прямо сейчас и сделаю все необходимые звонки. – И она направилась к кассе за мелочью.
Когда мы вернулись на яхту, Дэна, предварительно сверившись с расписанием Лайзы Дин, позвонила ей по частной телефонной линии, не проходящей через гостиничный коммутатор. Они проговорили минут пятнадцать. Потом Дэна позвала меня и, прикрывая трубку ладонью, сказала:
– Она хочет поговорить с вами.
Я ввела ее в курс наших дел. Когда я взял трубку, Ли спросила, лениво растягивая слова:
– Ну, дорогой, как вам мой маленький подарочек?
– Простите?
– Моя царевна-несмеяна уже продемонстрировала вам свои деловые качества?
– Ах, вот вы о чем! Все прекрасно. Просто замечательно.
– Думаю, вы уже поняли, что покоя вам теперь не видать. Придется вам пошевеливаться, мой милый. Но мне ее уже не хватает. Так что вы там поскорее.
– Вообще-то я вас ни о чем не просил.
– Какой жуткий зануда! И кстати, Макги, вы уже наверняка закидывали удочку насчет Дэны, так мой вам совет: не тратьте зря время. В этой скромнице и правда что-то есть, как бы это выразиться, скрытый огонь, что ли. К ней пытались подступиться несколько специалистов по этой части из киношников и отправлялись восвояси несолоно хлебавши, а на одном месте них вырастали сосульки – это у нас такая расхожая шутка.
– Я уже подыхаю от смеха.
– Нет, вы и впрямь несносный тип! И почему только вы мне нравитесь? Ну, вернемся к делу. Насколько я поняла, эту девчонку Эббот можно списать со счета?
– Она вам тогда не показалась странной?
– Да пожалуй, нет. Нагружалась она вовсю, так что ждать от нее особого здравомыслия не приходилось. И без конца буянила, лезла ко всем, даже когда было явно не до нее. И не переставая талдычила о своем дорогом папочке. А в самые неподходящие моменты начинала петь песню... как там... «Мое сердце принадлежит...» и так далее. Вот все, что я о ней помню. Когда вы, мой дорогой, увидитесь с Карлом, пожмите ему руку, улыбнитесь, передайте от меня привет и двиньте как следует промеж ног. За это получите от меня дополнительное вознаграждение.
– Я вот еще что хотел спросить. Его легкий акцент – натуральный?
– Боже, да нет, конечно. Специально для клиентов-лыжников.
– Вас надежно охраняют?
– Как будто, да. О себе позаботьтесь. Дэна будет держать меня в курсе дела.
– Хотите еще с ней поговорить?
– Нет. Пока. Целую вас обоих. Удачной охоты!
Я положил трубку и спросил:
– Вы что, правда собираетесь держать ее в курсе всех событий?
Дэна вынула из ящика письменного стола чековую книжку, записала туда сумму, положенную в банк, затем взглянула на меня, чуть приподняв темную бровь.
– Я отвечу на ваш вопрос, но прежде хочу кое-что объяснить. Для шоу-бизнеса характерна атмосфера подозрительности. Там все всегда настороже, и у каждого свое место в иерархии отношений в зависимости от хватки, положения, доходов, от того, на кого человек работает. И для Ли все это привычно и естественно. Вон она и пытается впихнуть вас в эту свою систему. И ей не понять, что вы живете по другим правилам, но я не вижу смысла придавать всему этому какое-то значение. А рассказывать я буду лишь то, что ей следует знать – не больше и не меньше. О'кей?
– Строго дозированная преданность?
– Да нет, не совсем. А ведь вы с ней чем-то похожи.
– Это вопрос?
– Пожалуй, нет. Мистер Берли рассказал мне о девушке по имени Мэриэн. И теперь вопросов у меня поубавилось – многое в вас стало понятным.
– Дэна, по-своему и в разумных пределах я честен. И пока собираюсь таковым оставаться. Может быть, меня и можно купить, но только никому еще не удалось назвать верную цену.
Глава 6
Ей удалось перенести заказ на среду. В серый февральский полдень, прорвавшись сквозь вихри снега, мы совершили посадку в Олбани и вскоре снова взлетели. Когда снегопад прекратился, небо посветлело. Мы летели над северной частью штата Нью-Йорк. Белые поля перемежались с черными пролесками – черно-белая гравюра, величественно спокойная, являвшая собой разительный контраст с назойливо ревущим самолетом, тупо пробивавшим себе дорогу по небу.
Дэна сидела, откинувшись на спинку кресла и отвернувшись от меня, и я не знал, то ли она смотрит в окно, погруженная в свои мысли, то ли дремлет. Ее руки, довольно крупные, с длинными сильными пальцами и овальными узкими ногтями, гладкой девичьей кожей и тяжеловатой ладонью, неподвижно лежали на коленях. Они напоминали мне лапы какой-то симпатичной зверушки. По-моему, каждый человек внешне похож на какое-то животное. Да и животные инстинкты в людях еще очень сильны. И конечно, при таком ходе размышлений я мысленно опять оказался на террасе на берегу Тихого океана, где группа молодых повес дала полную волю своим низменным инстинктам.
Классифицировать людей, думал я, можно по любому признаку, в том числе и по степени моральной устойчивости. Ведь соблазны преследуют нас постоянно, но большинство из нас успешно им сопротивляется. В той компании я пока знал только двух людей, чей образ жизни в общем-то неуклонно вел их к этой террасе. Лайзу Дин и Нэнси. Одна из них всю свою взрослую жизнь провела словно на сцене, подстерегаемая ненасытной жадностью к ощущениям, эмоциональной неустойчивостью, стремлением быть замеченной. Ее привычка надевать чужую личину превратила для нее недавние события лишь еще в одну сцену, казавшуюся ей не слишком реальной, пока она принимала в ней участие. А другая, более молодая женщина, увязла в трясине порока задолго до того момента, когда Абель и Макгрудеры привели ее на эту террасу, ставшую, как и Мехико-Сити, как поездка с Сонни Кэттоном, только очередной вехой на пути к ее саморазрушению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61