– Ну вот, кажется, все закончилось благополучно. – Гейбриел с трудом перевел дыхание.
– А почему у вас такой злой конь? – спросила Линетт, гладя Клер по голове.
– Он не злой, просто испугался. И чтобы снова не напугать его, нам лучше поскорее уйти отсюда.
Когда они вышли из конюшни, все домочадцы уже столпились на почтительном расстоянии у ее дверей.
– Не волнуйтесь, все в порядке, – успокоил их Гейбриел. – Теперь вы можете вернуться в дом.
К тому моменту, когда взошла луна, все, наконец, разошлись, а Линетт исчезла в своей студии. Что до Гейбриела, то ему не оставалось ничего другого, кроме как отправиться на кухню посмотреть, не осталось ли чего-нибудь от ужина. Затем он собирался смотреть на звезды и думать о том, чем заполнить жизнь, пока Линетт не начнет доверять ему постоянно, а не только в случае чрезвычайных обстоятельств.
Линетт сидела у окна в компании кота и украдкой наблюдала за Гейбриелом.
Вскоре, постучав в дверь, вошла Эстер и, поставив свечу на стол, подошла к окну, рассчитывая обсудить с дочерью события прошедшего дня и планы на завтра.
– Сегодня было больше суматохи, чем обычно, верно, дочка?
Линетт пожала плечами:
– Ты хочешь сказать, что наша жизнь превратилась в хаос?
– Возможно, но это неизбежно, кода в доме так много детей. Я надеюсь, что новый дворецкий сумеет навести здесь порядок.
– Да уж, не то что Гейбриел Пеннистан.
– Как ты можешь так говорить о нем? Лорд Гейбриел нашел Клер и спас ее.
– Не хочу напоминать тебе, но не было бы его – не было бы и коня и Клер не оказалась бы в опасности.
В это время Гейбриел вышел из конюшни и направился по тропинке к дому у озера.
Вскоре он растворился в темноте, но мать и дочь продолжали сидеть в молчании.
В конце концов, Линетт задала вопрос, который давно терзал ее:
– Что мне делать с ним, мама? Для меня выйти за него замуж или даже просто стать его любовницей означает совратить и испортить его таким же образом, как Страусе погубил меня.
– Не смеши меня, Линетт, и не путай столь разные вещи. Ты дашь ему то, чего Страусе никогда не давал тебе, – в этом главная разница. Люби его, и все вокруг тебя станет светлым и праздничным.
– А тебе не кажется, что это звучит несколько театрально?
– Театрально? С чего ты это взяла?
– А с того, что не все может возродиться заново. Хотелось бы мне, чтобы все было так легко, как ты себе представляешь.
Эстер с укором посмотрела на дочь.
– Легко? Ты думаешь, любить легко? Девочка ты моя, это же самый большой риск, на который может решиться женщина.
– Верно, и потому я никогда не любила Страусса. Возможно, я вообще не могу любить…
– Неправда. Ты любишь наших детей, и ты смогла вновь полюбить меня. Это первые шаги на пути к большой любви.
– Откуда ты набралась всей этой премудрости? – искренне удивилась Линетт.
– Мы с лордом Гейбриелом много беседовали вечерами, и иногда я ходила с ним смотреть на звезды. У него есть прелестное местечко на вершине холма, как раз там, где небольшая рощица. Это просто удивительно, как легко говорить откровенно в темноте. В основном мы говорили о его отце и примирении его брата с Уилтоном, а под конец сошлись на том, что любовь к семье является основой подлинного счастья… Пойду-ка я спать, дитя мое. – Эстер поднялась и чмокнула дочку в щеку, а затем взяла свечу и вышла из комнаты.
Линетт посидела еще некоторое время, размышляя, насколько откровенна была с ней Эстер. Она так настойчиво старалась заставить ее подойти к Гейбриелу, что это невольно вызвало протест в ее душе.
Все же, надев плащ, Линетт отправилась на поиски Гейбриела и нашла его на вершине холма: он лежал на спине и разглядывал небо, а может, просто спал.
Когда она подошла, Гейбриел сел, однако не повернулся к ней.
– Добрый вечер, мадам. – Линетт замерла.
– Не молчите, я знаю, что это вы. – Гейбриел встал и отряхнул одежду. – Добрый вечер и добро пожаловать в мою обсерваторию. – Он указал туда, где прямо на земле было расстелено одеяло, а другое, скатанное, лежало в изголовье, служа подушкой.
– Как вы догадались, что это я?
– Если тихо лежишь на земле, то можешь почувствовать чужие шаги. Я знал о вашем приближении задолго до того, как смог увидеть вас.
– А что делает это место таким идеальным? – Линетт повернулась, чувствуя себя совсем крошечной под покровом ночи.
– Это место расположено выше других, и отсюда можно беспрепятственно смотреть во всех направлениях. А там, чуть ниже, есть маленькая рощица, где можно укрыться, если погода вдруг резко изменится. Кроме того, отсюда вы можете заранее увидеть приближение ненастья и бегом вернуться в дом.
– Пожалуй, чтобы дать отдохнуть глазам, это просто идеальное место, – задумчиво произнесла Линетт.
Гейбриел усмехнулся:
– Здесь я могу смотреть сразу и на вас, и на звезды.
Это заставило сердце Линетт дрогнуть.
– А мне казалось, что вы хотите избавиться от меня…
– Нет, моя милая, я очень внимательно вас слушаю. Даже без слов вы говорите мне много интересного.
Сердце Линетт снова дрогнуло. Интересно, как он догадался, что ей нужно время и что фраза «Я люблю вас» будет самой трудной из всех, когда-либо произнесенных ею?
– Когда я впервые приехала в Англию и не могла содержать себя в качестве художницы, я обзавелась любовником.
– И как вы себя тогда называли?
– Мари Лесёр.
– Вы явно отдаете предпочтение французским именам.
– Это сценическое имя моей матери.
– Тогда понятно.
Гейбриел отвернулся, и Линетт показалось, что он полностью погрузился в созерцание звезд.
– Линетт, я люблю вас – неожиданно услышала она, и ее сердце дрогнуло в третий раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67