Человек задумчиво оглядел меня с рогов до хвоста.
– Ещё птенец, а гонору-то как у императора… Сколько тебе сезонов? Я отвернулась. Воин некоторое время молчал, затем вздохнул.
– Тебя ждёт страшная судьба, дракон. Помни об этом и проживи свои последние дни достойно.
– Драконов здесь нет, – глухо ответила я. – И помни, самурай сам выбирает день своей смерти.
Не повернув головы, я сделала движение когтем поперёк живота, словно вспорола чешую. Человек отшатнулся.
– Не вздумай играть с сэппуку, поняла?! Ты нам живая нужна!
– Если я нужна врагу, враг меня не получит. – твёрдо ответила я. Он внезапно усмехнулся,
– Что ж… Хочешь резать свой золотой животик – режь. Тогда мы снимем с тебя шкуру, приготовим чучело и станем показывать на ярмарках.
– Ты не посмеешь!!! – крикнула я, резко повернувшись. Человек рассмеялся.
– Уже посмел, – сказал он весело. – Дважды посмел, и чучела получались – заглядение. А такие как ты, сине-золотые, особенно хороши в этом отношении; ваша чешуя самая прочная. Я подошла к прутьям клетки.
– Назови своё имя.
– Зачем?
– Чтобы я могла найти тебя и отомстить за оскорбление! – прорычала я. Воин довольно долго смотрел мне в глаза. Потом рассмеялся.
– Ботольд моё имя. Рон Ботольд. А ты крепкий орешек, ящерица… – он вскочил и прямо из повозки прыгнул на спину своему коню, бежавшему рядом.
– …Совсем не похожа на других драконов.
Больше со мной никто не разговаривал. Однако и одной беседы вполне хватило. Ботольд, разумеется, понятия не имел, что самураев обучают замечать мельчайшие подробности любого события; и уж тем более он не мог знать, сколь хорошо я справлялась с этими уроками.
Самое главное – люди считают меня драконом, мистическим зверем небес. Слова о жреце какого-то бога объяснили сразу все странности, что я видела в лесах. И ещё я поняла, что ждёт меня впереди.
Мать Тошибы принесли в жертву на алтаре, так назывался отвратительный обряд некоторых дикарей с южных островов. Очевидно, этот обряд практиковали и здесь; не менее очевидно, что я должна буду сыграть роль жертвы. Иначе зачем им живой «дракон», которого ждёт «страшная судьба»?
Однако сильнее всего меня поразили слова о чучелах. Если Ботольд не солгал – а он, скорее всего, не лгал – тогда в этих землях водятся представители моего рода, именуемые здесь «драконами»! Потрясающе…
Надо сказать, тайна моего появления на свет весьма меня интересовала. До сих пор я считала себя заколдованной девушкой из рода самураев, а Годзю и Хакас не спешили рассказывать правду. Но если в этих землях живут крылатые одного рода со мной, тогда я – не человек вовсе!
Это ставит на свои места странности с быстротой реакции, выносливостью и ночным зрением, но сразу вводит кучу новых вопросов, главный из которых – почему Годзю меня удочерил и дал воспитание воительницы. Впрочем, тайна моего рождения сейчас не важна… Главное – как спастись от смерти и сохранить лицо.
Не слишком простая задача, учитывая количество врагов и размер чудовищной птицы.
***
Ещё четыре дня отряд скакал на запад, мы пересекли очень старые, выветрившиеся горы и углубились в совсем уж бескрайнюю степь. Название этих мест – Гиблоземье, как с усмешкой сообщил Ботольд. Он несколько раз пробовал говорить со мной, но я молчала.
Днём, пока повозка трясётся по земле, я сплю, набираясь сил. Ночами тренируюсь, восстанавливая форму. Люди часто наблюдают за тренировками, даже просунули мне в клетку деревяшку, похожую на меч. Я молча её приняла, потому что нуждалась в тренировках.
Силы понемногу возвращались. Кормили меня сырым мясом, это очень полезно организму, и вечером восьмого дня я уже была почти в прежней форме. Только изрезанные крылья остались напоминанием о сражении, да пара шрамов на чешуе. Они быстро зарастут, я знаю, но крылья…
Ботольд часто следил за моими тренировками, причмокивал языком и одобрительно кивал. Напрасно старался, я с ним так и не заговорила. Зато я видела Тошибу! Его не убили, только посадили в ящик и везут в конце отряда, на последней повозке. Надо будет спасти…
К пятой ночи плена у меня окончательно созрел план побега. Я намного легче любого человека; значит, лошадь со мной на спине будет бежать быстрее, чем под всадником. К тому же, ко второй повозке был привязан восхитительный чёрный жеребец редкой красоты. На этом коне никто не ехал, его постоянно укрывали длинной попоной и охраняли другие всадники; понятно, что сумей я захватить этого жеребца, ни один из людей никогда меня не догонит.
Сбежать из клетки – не сложно, она деревянная и сгорит от заклинания огня. Я ведь специально не применяла ни одно заклинание с тех пор, как попалась; пусть люди думают, что я простой самурай.
Оставалась только одна проблема: гигантская птица. Люди звали её Рокх, и она не умела говорить, хотя была очень умна, почти как человек. Птицу следовало убить; но до восьмого привала удачного момента не попадалось.
Вечером восьмого дня, когда во все стороны до горизонта простиралась степь, я заметила вдали облако пыли. Люди тоже заметили; они встревожились, стали надевать доспехи и шлемы, повозки поставили квадратом, лошадей – внутрь. Я с огромным интересом следила.
Мимо проскакал командир отряда, к нему подбежал Ботольд, что-то сказал, и оба развернулись к птице. Рокх спокойно сидел на траве, чуть в стороне от повозок.
Момент следовало немедленно использовать. Я уже видела, что облако – это пыль над большим отрядом воинов верхом на очень смешных низкорослых лошадках. Люди пока не различали такие подробности, однако им явно была знакома степь. Подготовка к отражению атаки шла полным ходом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139