"Хиляк, другие дольше держались!" - подумал Максим
Максимович, заталкивая тело под диван.
- Если дашь делу ход, проведешь там весь свой остаток
жизни.
Из-под дивана донесся жалкий стон и подхалимский
примирительный плач.
В тоже время где-то в далеком городе Санта-Барбара
выглянуло солнышко.
ГЛАВА 7. АМУРСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПАСТОРА ШЛАГА
В то время, когда на Марс перестали падать летящие мимо
метеориты, на Венере перестал плавиться известняк, а на
Меркурии застыл алюминий, в России пачками продавался заморский
шоколад "Сникерс". Его рекламировали так успешно, что пастор
Шлаг, путешествующий по БАМу, начал подумывать о том, что
здешние христиане окончательно помешались на шоколадной стезе.
Пастор ехал в поезде "Москва-Якутск" и, лежа на верхней полке,
мирно созерцал вагонную суету. Пассажиры, все без исключения, c
жадностью пожирали огромные порции "Сникерса" из-за чего в
вагоне воняло "Красным Октябрем" и чем-то еще, похожим на тот
запах, который был в бункере Гитлера, когда Рейх изнемогал от
канализационных отбросов. Когда Шлаг уже было начал рыгать, к
нему обратилась проходящая мимо буфетчица:
- Товарищ, батончик "Сникерса"?
- Дочь моя, - сказал пастор, стараясь придать своему
голосу мирный тон. - Шла бы ты отседова подобру, поздорову,
пока я добрый.
- Грубиян! - громко сказала буфетчица. - Ему как лучше,
а он меня на хрен посылает.
Несколько пассажиров подошли к буфетчице и купили весь
шоколад.
- Нет, вы только посмотрите на этого бугая! - не
унималась буфетчица. - "Сникерс" он не любит!
Несколько рабочих БАМа, услышав такую наглость, подошли к
пастору и за сутану стянули его вниз.
- Ты что ли не любишь "Сникерс" - спросил один из
рабочих.
- Сын мой, - начал пастор, - мне по положению не
полагается этот продукт. Я человек верующий и не могу питаться
дьявольской пищей.
- Ненавижу тех, кто ненавидит "Сникерс"! - крикнул
второй рабочий, тот, что был покрепче и поздоровее первого.
Завернув Шлага в его же сутану, он открыл окно и, дождавшись,
когда поезд проезжал по мосту через озеро Байкал, выкинул
огромный сверток.
Очнувшись, пастор понял, что он тонет. Плавать он не умел,
но вовремя вспомнив про что-то, о чем говорил ему Штирлиц еще в
Бразилии, Шлаг вдруг понял, что утонуть он не может, исходя из
определения своей сущности. Поэтому он быстро всплыл и течение
понесло его к берегу.
"Интересно, - подумал пастор. - А водятся ли здесь
крокодилы?"
Но крокодилы и другие бразильские обитатели в Байкале не
водились, поэтому тело грузного Шлага благополучно
пришвартовалось к пристани города Тындым-Амура, где совсем
недавно был построен очередной кирпичный завод "Унитрон".
Выйдя на берег, путешественник разделся и хотел уже было
высушить свою сутану, как вдруг заметил, что она замерзла и что
над ним бессовестно ржут местные жители.
- Ты что здесь, на курорт приехал? Однако здесь солнце
плохо светить. Простыть можно! - щебетал низенький человечек,
очень похожий на товарища Ким Ир Сена.
- Сын мой, - жалобно произнес пастор, - помоги мне.
Всевышний отблагодарит тебя и воздаст семье твоей по заслугам
за помощь ближнему.
- Я - Бискек! А ты кто?
- Зовите меня, дети мои, Шлагом!
- Очень xopoco, Cpak, иди за мной! Моя будет помогать
тебе.
Процессия, состоящая из местных чукчей, медленно пошла по
пристани. Впереди шел пастор Шлаг, за ним Бискек и еще человек
сорок, очень похожих на него. Где-то вдали дымились трубы
кирпичного завода "Унитрон".
Вселенная поражала своей бесконечностью!
ГЛАВА 8. УДАР ПО ПАРТБИЛЕТУ ТОВАРИЩА БОРМАНА
- Ну, в общем так, - сказал Константин Устинович. - Или
вы мне этого Штирлица в Москву доставите, или одно из двух.
- Из каких двух? - глупо спросил Борман.
- Мартин Рейхстагович, однако, вы не дерзите! Не любит
партия тех, кто дерзит ей. Здесь Кремль, а не публичный дом для
голубых чукчей! Я вас быстро отучу водку пьянствовать! А может,
дорогой мой товарищ, вы пьяны? То-то я смотрю на вас - нос
красный, как огурец! - зверствовал Константин Устинович, сидя
за рабочим столом, нервными движениями включая и выключая
настольную лампу.
- Даю вам слово коммуниста, что не пройдет и трех дней,
как товарищ Штирлиц будет в Москве, и не просто в Москве, а в
Кремле, и не просто в Кремле, а в этом кабинете!
- Ты у меня смотри, задница, - серьезно сказал генсек.
- Я где нормальный, а где и беспощаден! У нас, коммунистов, c
фашистами разговор короткий! Не сдержите слово - положите
партбилет на стол! - Константин Устинович очень подозрительно
посмотрел на бывшего рейхсляйтера Германии. - Тем более,
прошлое ваше, однако, у меня начало вызывать серьезные
беспокойства...
- Я...
- Молчать! Или я сейчас начну зверствовать! Товарищ
Ваучер Неприватизированный мне мн-о-о-го рассказывал о ваших
похождениях в нацистской Германии и о вашей подлой связи c
известной операцией "Шнапс" и, поверьте, факты, однако, которые
он мне предоставил, достойны моего, однако, внимания. А это,
Мартин Рейхстагович, вам боком чревато. Так что вечером, на
рассвете третьего дня c утра в четверг после вторника к обеду,
чтоб Штирлиц был здесь! Вы все поняли?
- Да, товарищ Генеральный секретарь, - сказал Борман и
тихо удалился из кабинета.
Через час Мартин Рейхстагович своим корявым почерком писал
послание Центра Штирлицу:
"Алекс - Юстасу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69