Хотя Андропов говорит, что он наш
человек и работает на его ведомство давно.
- А-а! - протянул Хрущев. - Это тот, который побирался
у меня под носом! Дорогой товарищ Пельше, а на хрена он нам?
- Нужен, Никита, нужен! - Пельше тоже стало жарко и он
открыл окно.- Я тебе потом расскажу.
Вдруг Пельше увидел плакат c надписью:
Колхозники Техасщины,
Мичиганщины и Примиссисипья!
Дадим трехлетку досрочно!
"Бред какой-то!" - подумал дорогой товарищ Пельше и
закрыл окно. От этого плаката ему стало как-то холодно, в
глазах появился туман.

Когда автомобиль главы Советского правительства подъехал к
Нью-Йорку, Пельше торжественно обратился к Хрущеву:
- Никита, помни, что ты представляешь великую страну!
Веди себя достойно, кедами по трибуне не стучи, гопака не
пляши! Не матерись... И вообще, веди себя в рамочках.
- Ты кого это, cpaka срачная c хреном безмозглым, учишь?
- культурно оборвал его Хрущев. - Я без тебя знаю, как мне
себя вести c этими проклятыми янки.
Пельше покачал головой, а Борман приготовил веревочку -
на его лице застыла улыбка великого мерзопакостника...
Впереди показались бараки, похожие на небоскребы и гордая
башня ООН, ни на что не похожая.
ГЛАВА 14. НАД ЧЕМ СМЕЮТСЯ ШПИОНЫ
В эту ночь Штирлиц не спал. Великое потрясение постигло
легендарного разведчика. Чудовищные душевные муки одолевали его
четкий и холодный рассудок. "Что делала эта грязная фашистская
сволочь под карбюратором? Что эти злыдни замышляют? На кого
делать ставку? На лысого или на толстого? И что, наконец,
означает эта шифровка?" - думал он, сидя на унитазе и читая
вечернюю "MORNING STAR".
Но Родина ждала твердых решений от своего кумира и Штирлиц
ровно в три часа ночи вызвал радистку.
"Юстас - Алексу.
Все в порядке, против вас никто ничего не замышляет,
можете спокойно работать. Товарищу Федору Остаповичу Русову
объявлен строгий выговор и лишение квартальной премии, и
вообще, этого Kacmpy мы поставили на вид. Так что все негры
довольны. Кроме этого, я лично заставил его сожрать сто
килограммов "Останкинской".
Кальтенбрунер находится в Берлине, вся информация о нем у
товарища Хонекера (говорят, что он, Хонекер, голубой, но мой
вам совет: не верить этим слухам. Вы меня понимаете?). В случае
необходимости, готов вылететь за ним немедленно."
Юстас".
Через пять минут в номере Штирлица раздался телефонный
звонок и кто-то, голосом Никиты Сергеевича, прошипел:
"Алекс - Юстасу.
Ответственность за провокацию при моем выступлении в ООН
полностью ложится на вас.
В случае каких-либо инцидентов - получите по роже.
За поклеп на моего друга, товарища, партнера и брата -
товарища Хонекера ответите по всем статьям, в том числе и по
двести семнадцатой.
Алекс".
- Слушаюсь, товарищ Первый! - отрапортовал Штирлиц, но,
услышав короткие гудки, добавил: - Дебил, тебя еще, лысый,
научат говорить со мной!
Молодая радистка услужливо на подносе принесла Штирлицу
банку тушенки. Максим Максимович подобрел, Хрущев стал ему
неинтересен.
- Тебя как звать то? - участливо спросил Штирлиц,
поглаживая грязной рукой нежное бедро девушки.
- Так... Маруся же я.
- Маруся! Это хорошо! Ну что ж, Маруся, давай-ка займемся
тем, чем все нормальное человечество занимается в это время! -
полковник Исаев украдкой посмотрел на часы. Стрелки показывали
3.20. Штирлиц разделся и прижал к себе груди девушки, смущенная
радистка кокетливо прошептала "Не надо!" и полностью отдалась.
В это время Шлаг, лежащий под ванной в номере Штирлица
неожиданно для себя проснулся. Быстро умывшись, он здесь же,
под ванной, одел новую сутану и пополз к Штирлицу.
- Ну, что ты вся сжимаешься, девочка моя, расслабься! -
страстно шептал разведчик, облизывая девушку.
- Штирлиц! Вы слышите меня? - глухо проговорил пастор
Шлаг, уже лежащий под диваном влюбленных.
- Кто это? - насторожился разведчик.
- Это я, Шлаг, - пробубнил все тот же противный и глухой
голос.
- Дебил, ты что здесь делаешь? - надевая штаны, спросил
Штирлиц.
- Послушайте, я в разведке не первый год, - цитируя
Штирлица, начал Шлаг. - Я не позволю оскорблять себя, как вы
выразились, идиотом. Я к вам от Бормана и товарища Брежнева.
- Ты чего, папаша, совсем обурел?! Тоже мне святоша! -
полковник Исаев машинально полез за кастетом.
"Сейчас будут бить!" - подумал пастор. Но удара не
последовало.
- От кого? От Бормана? - Максим Максимович спрятал
кастет и вытащил толстого Шлага за несколько уцелевших волос на
его безобразной лысине. - Ну, чего надо?
- Послушайте, я все слышал и все знаю! Я ехал вместе c
ними к ООН.
- Вместе c ними? Где же ты, дружище, там уместился?
- Пустяки! Но если вас это интересует, то в промежутке
между аккумулятором и карданным валом! - гордо заявил пастор
Шлаг.
- Да, тяжело, наверное, было. Ну, так что ж ты там,
собака, слышал?
- Во время выступления вашего, ну, этого, лысого, тама,
- пастор показал куда-то пальцем, - сработает одно из адских
устройств Бормана. Кроме этого, Леонид Ильич передал вам вот
этот пакет.
Штирлиц вскрыл большой конверт, в котором, кроме фальшивых
долларов, лежало несколько исписанных листков бумаги и
отпечатанная на пишущей машинке записка:
Максим Максимович!
Если вы хотите участвовать в финале, подложите эти бумаги
к докладу Первого. За мной дело не станет.
Вы меня понимаете?
Ваш дорогой Леонид Ильич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69