«Он (Вильгельм) работал медленно и спокойно, но чисто и аккуратно; если ему иногда случалось сдавать материал с опозданием и испытывать терпение читателей, то потом читатели получали большую радость от четкого и систематизированного изложения материала. Он всегда превосходил меня по мягкости и изяществу выражения мысли, когда нам приходилось что-нибудь делать сообща».
Теперь Якобу одному пришлось взять на себя весь груз «Словаря». К тому времени как вышел второй том, Якоб уже работал над словами на букву Е. Из типографии поступала корректура, Якоб ее просматривал, готовые листы отправляли заказчикам, и коллеги, получая выпуск за выпуском, могли ознакомиться с новым трудом старого мастера. Да, он выполнял свои обязательства, хранил верность работе, за которую взялся много лет назад. Конечно же, он знал, что ему не суждено самому завершить работу. Но был убежден, что начал важный для всей нации труд, важный и нужный для истории, если, конечно, последующему поколению удастся довести его до конца. В этом он видел истоки единения немецкого народа.
Между тем королевская Академия наук назначила торжественное заседание для прощания с членом академии Вильгельмом Гриммом. На эту церемонию никого не пригласили, кроме Якоба Гримма. Прервав работу над «Словарем», Якоб 5 июля 1860 года выступил перед учеными с официальной речью.
Он начал говорить слегка хрипловатым голосом, несколько раз останавливался, как будто ему было трудно говорить, но затем речь его стала более гладкой, слова выходили как бы сами собой. В зале стало темнеть, и Якобу приходилось часто поворачивать свои записи к окну.
Эта речь Якоба принадлежит к прекрасным образцам выступлений в честь выдающихся людей, к лучшим в мировой литературе. Написанная с большой любовью к брату, она стала настоящим памятником ему. Якоб рассказал об их жизни «всегда под одной крышей, с общим имуществом и книгами», об их «стремлении исследовать родной язык и поэтическое искусство», о том, что брат и после смерти постоянно «во сне» находится рядом с ним. Не забыл сказать и о том, что их отличало: «С малых лет у меня было что-то от железного прилежания, а ему оно было свойственно в меньшей степени из-за ослабленного здоровья. Его трудам был присущ серебристо-чистый взгляд на мир, недоступный для меня. Ему доставляло радость и успокоение смотреть на результаты своего труда, для меня же радость и удовлетворение были в самой работе».
Подробно остановился на научной деятельности брата, отметив те труды, где Вильгельм самостоятельно выступил как автор или издатель. Он говорил, конечно, и о совместных произведениях — прежде всего «Сказках» и «Словаре».
Их «братский» сборник сказок получил огромную популярность в народе, заставил многих исследователей и поэтов в других странах заняться собиранием сказок. Якоб с удовлетворением отмечал, что они вместе с братом помогли выжить целому виду литературы: «По счастью, целая ветвь с волшебными палочками попала в наши руки, и, после того как мы постучали ею по земле, нам во многих местах открылись богатые клады легенд и преданий». Сборник сказок был самой любимой книгой Вильгельма, и он на протяжении всей жизни неоднократно возвращался к нему.
В конце речи Якоб дал волю своим чувствам: «Как только я беру в руки книгу «Сказок», у меня сжимается сердце и мне становится больно до слез — на каждой странице я вижу перед собой портрет брата и следы его трудов».
Несколько слов Якоб сказал о «Словаре»: «В современном языке силен почти каждый — и без частого обращения к словарю. Но с тех пор как началось собирание и издание письменных памятников четырех последних столетий, как и где, спрашивается, можно найти необходимый для этого справочный и вспомогательный материал? Пусть после ухода верного помощника надежда на завершение труда самим его инициатором стала еще более сомнительной, чем она была в самом начале, из-за несоизмеримости этого труда с возможностями одного человека, но меня утешает вполне обоснованная надежда, что чем больше мне удастся сделать самому, тем лучше будут определены структура, способы и методы ведения дела и тем доступнее оно будет для надежных учеников и последователей».
С этим настроением Якоб возвратился к «Словарю». Весь 1861 год, день за днем, работал над словами на букву Е, снова просматривал поступающую корректуру. Выпуск следовал за выпуском, а Якоб уже приступил к словам на букву F. Постоянно стремясь к совершенству и часто бывая недовольным первыми результатами своего труда, он пришел к выводу, что такая книга может стать хорошей только лишь во втором издании.
Третий том появился в 1862 году и содержал все слова на Е, а также на F до слова «Forsche» (бойкость, ловкость, смелость, молодцеватость).
После этого Якоб прервал на несколько месяцев работу над «Словарем» — не терпелось переменить предмет своих занятий и поработать над чем-нибудь другим, скажем, обратиться к древним и поэтическим правовым представлениям. Ему хотелось сохранить письменные памятники древнего сельского права, судебные решения или распоряжения прошедших столетий. «Я спас несколько тысяч таких документов,— писал Якоб, — они представляют собой естественное выражение еще молодого, свободного права, которое возникло в народе из его обычаев и само стало обычаем, его судами было возведено в собственно юридическое право, не знавшее колебаний и не нуждавшееся ни в каком верховном законодательстве со стороны государя».
В области истории права Якоб Гримм открыл настоящую золотую жилу. После его смерти сделанные им подборки документов были обработаны и изданы в 1866— 1878 годах, в результате чего «Сборник судебных приговоров» разросся в общей сложности до семи томов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106