Спуста минут сорок, обойдя все окрестности и крепко поругавшись с владельцем ночного бара, Сергей вернулся к банку.Прохожих на улице становилось все больше, начинался дождь, небо над городом было цвета бетонного забора.Милицейские машины понемногу разъезжались, увезя с места взрыва все, что их заинтересовало, и уже два хмурых слесаря, вызванных директором, нетерпеливо посматривали на милиционеров у порога, — дескать, хватит щепки собирать, пора и дверь ремонтировать.Прямо в проеме двери на стремянке стоял молодой человек в потертых джинсах и сером свитере: он рассматривал какую-то козявку на потолке. Сергей сообразил, что это остатки поврежденной взрывом фотокамеры, и что скорее всего банк фотографировал всех входящих.Сергей протиснулся вдоль стремянки и вошел внутрь.Пять или шесть ступенек покрытой ковром лестницы вели в широкий холл. Наверху лестницы стоял стол для охраны, два стула и шикарный кожаный диван, на котором, вероятно, располагались посетители в ожидании пропусков. Сейчас на диване сидел охранник банка. По случаю ночной смены он выглядел не очень презентабельно, — в старых тренировочных штанах и фуфайке с надписью «Motorola-90». Рядом с охранником сидел один из оперативников. Сергей поманил охранника пальцем и завел в первый попавшийся кабинет с глухо задернутыми шторами и молчащими компьютерами на белых столах.Сергей усадил охранника в вертящее кресло, вынул из кармана куртки банку с пивом и показал охраннику.— Видишь? — сказал Тихомиров.— Ну, пиво.— Вот бухгалтера вашего убило такой банкой. Кто-то оставил ее у крыльца.— Ничего я не видел, — сказал охранник.— Это ты для милиции ничего не видел, а для своего шефа?— Я внутри сижу, я что, вижу, если кто-то мимо идет? Это пусть этот, из посольской будки, смотрит.— А почему ты бухгалтеру не открыл? Ты же должен был слышать, как остановилась машина?— Я пошел открывать, — во, задницей о стол ушибло.— Значит, ничего не видел, ничего не слышал, ничего не скажешь?— Не-а.— А я вот кое-что слышал.Охранник исподлобья уставился на мента.— Слышал, что ты в четыре утра приставал к девице в ночном киоске.— Ну?— А как ты думаешь, если Сазан узнает, что ты по ночам отлучаешься самовольно от вверенной тебе территории, — что он с тобой сделает?Тихомиров схватил охранника за шиворот.— Я ведь забрать тебя могу за эту ночную прогулку! Я тебе такое понапишу! Я девицу говорить заставлю, что ты ей пистолетом угрожал! Я тебя в ИВС посажу, а ты будешь просить, чтобы тебя не выпускали, потому что в изоляторе тебе будет веселее, чем перед Сазаном.Тихомиров выпустил охранника, и тот кочаном сел на стул.— Я правда ничего не видел, — закричал охранник, — сдохну, если вру!— Когда ты вернулся в банк?— В 4:30.— Стояла эта банка у подъезда?— Не.— А если бы стояла, ты бы поднял?— Не знаю. Спицын, он аккуратный человек. Бухгалтер, — одно слово.— Кто обычно первым приезжает в банк?— Директор. Шакуров.— С охраной?— С водителем. Плевал он на охрану. У него Сазан есть.Подумал и добавил:— Теперь, наверно, будет ездить с охраной.— А если бы Шакуров приехал первый, он что, стал бы трогать эту банку?— Ну, а если б водитель поднял, а Шакуров бы рядом стоял, — сказал неуверенно охранник, — какая разница?Разница вообще-то была небольшая.— А может, и не стали бы ее трогать, — задумчиво сказал охранник, — может, Сазана бы позвали.После этого содержательного разговора Сергей поднялся на второй этаж по белой, как лист финской бумаги, лестнице, и прошел через пустой еще предбанник в кабинет Шакурова.Кабинет был невелик — с пластиковыми столами и белыми пупырчатыми стенами. На стенах висели картины, сильно напоминающие изображение в телевизоре со сбитой настройкой. Из-за шкафа в закутке выглядывало рыло ксерокса, а сбоку от директора стоял открытый, но не включенный ноутбук. Шакуров пил кофе и говорил по телефону. Речь шла о некоем разрешении антимонопольного комитета на приобретение более тридцати процентов акций какой-то компании. Компания производила мягкие игрушки по японской лицензии. Банкир говорил вполне связно. Лицо его было цвета парадной лестницы. Перед Шакуровым лежала бумага с печатью и подписью, и непотушенная сигарета «Кент» уже выжгла на бумаге основательную дырку. Шакуров сигареты не замечал.Кончив говорить, банкир досадливо отставил чашку с кофе, махнул рукой и, поднявшись, пересек комнату. Он забрался за ксерокс, достал початую бутылку светло-коричневого коньяка и два пластмассовых стаканчика. Один стаканчик он выпил сам, другой протянул милиционеру:— Вот, — сказал банкир, — праздновали вчера. Держите.— На работе не пью.— Ах да. Конечно, для вас это работа, а для меня, знаете, не совсем обычное происшествие.— Это как сказать. По-моему, деловым людям уже пора привыкнуть к таким вещам. Это уже часть их работы. Два месяца назад на Пятницкой был, например, очень похожий взрыв. Концерн «Таира».Тут банкир наконец заметил сигарету и с досадой ее раздавил. Потом вынул новую, зажег, спохватился и предложил пачку Сергею. Сергей сигарету взял.Банкир курил нервно, часто стряхивая пепел, и в конце концов опять раздавил сигарету и принялся за коньяк. Это был довольно красивый молодой человек с круглым, как лист лопуха, лицом, припухлыми чувственными губами и неожиданно твердым подбородком. Костюм его был безукоризненно свеж: еще на улице, когда банкира водили к трупу, Сергей заметил, что тот очень старался не испачкаться о своего изодранного бухгалтера. И не испачкался. Сергей сел в удобное вертящееся кресло, располагавшееся напротив директорского стола, положил ногу на ногу и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10