Увидели, конечно, не ее, а Пегаса, прикорнувшего под карнизом, и Темка с разбегу вспрыгнул на корыто, протянул новоприобретенного звереныша вверх, Варваре, и она, приняв скользкое безволосое тельце, вдруг с безмерным удивлением обнаружила, что это — до крайности чумазый Степка, облепленный густой грязью и клочьями распашонки. Но целый и невредимый.— Воды, скорее воды… — бормотала она, нашаривая пластиковую канистру и уже не обращая внимания ни на Темку, подтягивающегося на руках, ни на Лероя, которого бережно и упруго возносили на карниз все двенадцать щупальцев Пегаса. — Да сбегает мне кто-нибудь за водой?— Попробуй сбегай! — весело и даже зло кинул Теймураз. И тут снизу накатила волна такого яростного, утробного рева, что Варвара вздрогнула, инстинктивно прикрывая собой ребенка.Из кустов к стене мчалось абсолютно круглое бешеное чудовище, ком шерсти и ярости.— Пегас, задержи его! — взвизгнул Теймураз.— Бережно! — поспешно добавил Лерой.И тут этот воющий серо-буро-оранжевый ком ринулся на скалу. Жаркой и терпкой гнилью пахнуло из белоснежной пасти — не поймешь, где язык, где зубы, где бездонная белая прорва, а вокруг — вставшая дыбом шерсть, и скрежет льдистых когтей по ребру карниза, и полыхание багровых глаз, перечеркнутых аспидной вертикалью сузившегося от бешенства зрачка…Гибкие Пегасовы щупальца с предписанной осторожностью перехватили клокочущее чудо, отшвырнули метров на пять. Зверюга пружинисто приземлилась, проявила секундную растерянность и снова бросилась в атаку. Только теперь она на каждом прыжке еще и встряхивалась, как собака, выскочившая из воды, и сажа от дымовой завесы черным ореолом мчалась вместе с ней. И снова прыжок, и снова заграждение из гибко взметнувшихся конечностей робота, отшвыривающее зверя назад; а зверь не из тех, что отступают, и он снова встряхивается, и это почти земной чау-чау с двадцатисантиметровой шерстью, только каждая волосинка торчком, на кончике кисточка, ну дикобраз, да и только, а уж красотища — глаз не отвести. И сколько ярости…— Разрешите представить, — проговорил Лерой, переводя дыхание, — приемная мамаша собственной неукротимой персоной!Услыхав человеческий голос, «мамаша» взревела, переходя на форсаж, и в третий раз ринулась на обидчиков. Степка, угревшийся на Варвариных руках, причмокнул и мирно засопел, словно всю свою жизнь спал под такой аккомпанемент.— Пегасина, ты снял что-нибудь в промежутках между атаками? — спросил Теймураз, старавшийся не пропустить ни одной подробности этого происшествия. — Поторапливайся, а то ведь эту росомаху надо как-то возвращать в лоно семьи!Пегас отбил очередной натиск и развернулся, нацеливая задний бурдюк с выдвинувшимся стереообъективом на рыжую красавицу. Но дикобразиха вдруг повернулась к нему спиной и начала медленно отступать к скале, пятясь от кустов.А из их гущи вырастало что-то бесформенное, пятнистое и гребенчатое, что вроде бы под низкими кронами, напоминавшими зонтичную акацию, и поместиться бы не должно. Но длинная коротконогая туша выдвинулась — именно выдвинулась, а не выползла, — и с резко возрастающей скоростью двинулась на «мамашу».Расстановка сил мгновенно изменилась: теперь «приемная родительница» защищала свое новоявленное чадо плечом к плечу с роботом, угадав в нем своего потенциального союзника.А носорог, как и положено этой тупой твари, ломился по прямой, пока росомаха с Пегасом в один и тот же момент не отпрыгнули в разные стороны, явив пример динамической синхронности, трудно представимой у столь различных существ да еще и с разных планет. Многотонная носорожья туша врезалась в камень, точно тяжелый вездеход, у которого отказали тормоза.Скала дрогнула.Варвара, кутавшая Степку в махровое полотенце, невольно сделала несколько шагов вверх по карнизу: далеко уходить не стоило, потому что носорог неподвижно замер, словно прилипнув к стене, а с минуты на минуту можно было ожидать появления Параскива с Келликером. Теймураз сокрушенно покачал головой, перевел магазинную подачу на риску «сигнал» и выпустил вверх сноп красных, брызжущих искр — знак опасности и внимания.Пятнистый носорог словно очнулся, попятился и пошел прочь в полнейшей задумчивости. Но по мере приближения к родимым акациям ритм и скорость его движений существенно изменились, он вдруг победно хрюкнул и принялся выплясывать замысловатый танец. Коротенькие тумбообразные ножки и налитое свинцовой тяжестью длинное тело, которому, как скоч-терьеру, явно не хватало пары промежуточных ног, вдруг обрели дивную подвижность, едва ли не исполненную грации, и все невольно залюбовались забавной пляской под аккомпанемент непрерывного хрюканья.Пегас и росомаха, воспринимавшие это несколько иначе, шарахнулись еще дальше. И вовремя: безмятежную зелень кустов словно вспороли снизу — на призывный зов собрата мчались еще два носорога. Теперь они исполняли этот своеобразный чарльстон втроем, и почва до самой кромки воды заходила ходуном.Это микроземлетрясение не осталось незамеченным. Следом появился перистый удав — легчайшее, несмотря на свои габариты, создание, сверкающее павлиньим оперением и бесшумно скользящее по кронам зонтичных акаций. Стая каких-то мелких виверровых, проткнув эти кроны, взлетела вверх, расправила патагиальные складки и, точно гибрид летучих рыб с белками-летягами, снова бесшумно и совершенно одновременно канула в глубь зелени. То тут, то там раздавался угрожающий рык, и к подножию скалы начало выпрыгивать самое немыслимое зверье, от двугорбых гепардов до панцирных пантер. И все это скалилось, щерилось, сцеплялось в клубки, отливало глянцем великолепнейших шкур, сверкало блеском свирепых глаз, неугасимым даже при солнечном свете, и главное, оглушительно ревело, храпело, завывало и отфыркивалось, и брызги слюны долетали до людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54