Здесь, на перешейке, весной 1904 года Восточно-Сибирские стрелковые полки огнем и контратаками встретили первый натиск 2-й японской армии и при соотношении сил один к десяти, сражаясь стойко и мужественно, медленно отходили через Дальний к Порт-Артуру. Зеленые Горы, Волчьи Горы и другие укрепленные позиция почти не сохранили следов былых ожесточенных боев. С ключевой, господствующей над окрестностями горы Высокая были видны как на ладони Порт-Артур и его гавань. А дальше на юг и запад простиралось Желтое море. Эти морские глубины, эта каменная безлесная земля хранили память о тысячах русских солдат и матросов, павших в неравном бою лицом к врагу, о генерале Кондратенко и адмирале Макарове, и самой смертью своей утвердивших честь и достоинство русского офицера. Но помнила эта земля и другое имя - имя Стесселя, никчемности в генеральском мундире, царского холуя и наушника, который вопреки воле большинства военного совета сдал Порт-Артур японцам.
Когда закончилась наша поездка во Квантунскому полуострову, ко мне пришли член Военного совета генерал И. П. Коннов, начальник политотдела полковник Н. С. Демин и мой заместитель по гражданской администрации полковник В. А. Греков. И хотя еще в Москве меня предупредили, что придется много заниматься делами чисто хозяйственными, я только в ходе этого разговора понял, каким огромным будет объем работы. В Порт-Артуре и Дальнем находилось более 20 промышленных предприятий, в том числе такие крупные, как построенные японцами морские доки, паровозоремонтный и цементный заводы и ряд других. В соответствии с договоренностью между Советским Союзом а Китаем для управления этими предприятиями были созданы смешанные китайско-советские акционерные общества. Однако чан-кайшистские чиновники самоустранились и только вели бесконечную пустословную переписку с обещаниями, которые не выполнялись. А ведь все эти заводы, доки, фабрики, мастерские были на ходу, там трудились тысячи китайских рабочих. Нужно добывать сырье и прочие материалы, составлять перспективные планы, заниматься финансами и многими другими вещами, о которых я имел весьма общее представление.
Короче говоря, чанкайшистские чиновники с традиционными вежливыми улыбками переложили на наши плечи все заботы не только о предприятиях, как таковых, но и о бытовых нуждах всего населения данного района. Разумеется, управление и штаб в обычном своем составе вряд ли удовлетворительно справились бы с этим делом, если бы не аппарат заместителя командующего по гражданской администрации. Его возглавляли опытные специалисты - сначала Владимир Александрович Греков, а затем сменивший его Иван Иванович Ловушкин, один из первых моих учителей и наставников на командирском поприще.
Как и в Харбине и других маньчжурских городах, санитарное состояние Порт-Артура, его Старого и Нового города, и особенно той части, которую заселяла китайская беднота, было очень плохое. Медицинское обслуживание здесь практически отсутствовало. Людей тысячами косили тяжелые заболевания, свирепствовал так называемый комариный энцефалит. Один укус переносчика этой болезни - комара, и человек умирал, а в лучшем случае оставался калекой. Наши медики во главе с полковником Петром Игнатьевичем Кактышем обнаружили, что комар гнездится и размножается в городских трущобах и заброшенных сырых подвалах, провели громадную работу по дезинфекции, и болезнь на глазах пошла на убыль. В городе и окрестностях были созданы медицинские пункты, где военные медики вели прием больных. Их было столько, что наши врачи и медицинские сестры трудились по 12-16 часов в день.
Все попытки установить деловой контакт с чанкайшистскими властями не давали никаких результатов. Иван Прокофьевич Коннов и Никита Степанович Демин много раз встречались и с главой провинциального правительства, и с его помощниками, доказывали, что пассивность местных властей, их нежелание оказать нам помощь в тех же санитарно-медицинских мероприятиях пагубно сказывается в первую очередь на здоровье китайских подданных. Чанкайшисты обещали, назначали сроки, присылали в штаб письменные уведомления, где на шелковистой рисовой бумаге черной тушью иероглифов были начертаны тысячи извинений и пожеланий долгих лет, процветания и крепкого здоровья, а по делу - ничего. Приезжал к нам и личный представитель Чан Кай-ши - генерал, устраивал банкеты, но у нас создалось впечатление, что единственное, чего он всерьез добивается, это вынудить советских командиров произнести тост о доблести и добродетелях генералиссимуса Чан Кайши.
Со второй половины 1948 года военно-политическая обстановка в окружавших нас районах Китая стала быстро и резко меняться. Народно-освободительная армия одерживала над чанкайшистами одну победу за другой и продвигалась на юг страны. Вскоре Чан Кайши с остатками своих войск бежал на остров Тайвань, под защиту американских авианосцев и линкоров, а 1 октября 1949 года была провозглашена Китайская Народная Республика. Несколько месяцев спустя к нам в Порт-Артур прибыла. большая делегация во главе с премьером Государственного административного совета КНР Чжоу -Эньлаем. После торжественного церемониала встречи на аэродроме, когда ехали в машине в город, он предложил:
- Давайте устроим общее собрание советских и китайских солдат, командиров и политработников. Мне хотелось бы от имени китайского народа передать советским товарищам чувство братской благодарности, которую мы к вам испытываем.
На собрании, где присутствовало более тысячи советских и китайских военнослужащих, Чжоу Эньлай выступил с большой речью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75