— Ну, да и ты вроде солдатик, так что уж не в обиде…— Тама не закрыто, покажи ему! — добавила хозяйка и тут же уронила что-то и шепотом выругалась.Подвел хозяин гостя ко входу в подпол, и полез ангел вниз по лесенке. Спустился, а там тоже светло и такая же лампочка горит, только низковатый подпол оказался — прямо по его росту. Правда, размером он был чуть поменьше горницы, и тоже стол там стоял, три лежанки деревянные, застеленные чем-то полотняным. На столе — горшок тот самый, что хозяйка уносила, а за столом — люди. Чуть пригнулся ангел, чтобы свет от висевшей рядом лампочки глаза не резал. И увидел троих сотрапезников за едою: старика и двух людей помоложе возрастом, из которых один был в похожей зеленой одежде, а второй — в суконной рванине.Ангел поздоровался, и трое сотрапезников кивнули ему в ответ. Ели они сосредоточенно и как-то устало, но усталость эта скорее была написана на их лицах. Появление новичка их не смутило и не удивило.Доев картошку, они передохнули чуток. Старик тут же пошел и улегся на стоявшую в углу лежанку. И отвернулся от света и от остальных.Человек в зеленой одежде внимательным образом осмотрел ангела, потом обменялся взглядом со своим соседом по столу.— Ты из какого отряда? — спросил он ангела, выковыривая пальцем что-то из зубов.— Я не из отряда… — проговорил ангел. — Я с неба спустился… посмотреть хотел, что тут…— С луны ты свалился, а не с неба!.. — оборвал злобно человек в зеленой одежде. — Что, не мог обменять где-то свою форму?— Но ведь и у вас такая одежда… — возразил на это ангел.— Я уже договорился. Мне хозяин принесет этой ночью.— Может, он и мне принесет? — подумал вслух ангел, уже понявший, что одежда, которую он имел на себе, способна стать, причиной многих неприятностей.— Тебе он не принесет. Нету у него больше… Да и чем ты платить будешь? Я-то ему ружье дал, а у тебя ж ни шиша нету, даже из карманов ничего не выпирает.Ангел провел рукой по карманам и действительно убедился в их пустотелой гладкости.— А ты скажи хозяину, что отработаешь у него на свинарнике! — посоветовал парень в суконной рванине. — У него свинарник есть, я когда подходил к дому — слышал!— Не-е-е, — протянул солдатик. — Что он, себе дурень, чтобы разрешать дезертиру в форме свой свинарник убирать?!Старик, лежавший на угловой лежанке, захрапел, и все трое посмотрели в его сторону.— А че? — заторможенно проговорил парень в рванине. — Может, пристукнуть старика, тогда и переоденешься? Хотя коротковато все будет, но глянь, какое сукно.— Зачем пристукнуть? — удивился ангел. — За что?— Сам-то он не отдаст, и, вишь какой, на ночь не раздевается, во всей своей одеже спит, — объяснил парень. — А значит: если не пристукнуть, то и не переоденешься.— Да ладно, — ангел махнул рукой. — Где-нибудь потом переоденусь.— Дурень, — сказал, как отрезал, дезертир.Открылся со скрипом вход в подпол, и хозяин, приспустившись на поллестницы, бросил дезертиру узелок.Дезертир спешно развязал его — оказалось, что это и есть обещанные лохмотья. Тут же переоделся и разглядел себя.Парень в рванине хохотнул, хотя сам был одет не лучше, а ангел улыбнулся: на дезертире теперь были синие штаны, обрезанные чуть ниже колен, и верхняя часть женского сарафана, конечно, без рукавов, и цвета неопределенного, от которого в глазах рябило.Дезертир, не сказав ни слова, бросил хозяину в руки свою военную форму. Скрипнула лестница, и вход в подпол закрылся.— Спать надо… — буркнул только что переодевшийся и, подойдя к лампочке, что-то с ней сделал, отчего она погасла.В полнейшей темноте ангел стоял и слушал, как устраиваются на своих лежанках обитатели этого подпола. А когда стало тихо, он спросил: «А где мне можно лечь?» — На стол ложись! — проговорил из темноты дезертир. Ангел послушно забрался на стол, лег на бок, подогнув под себя ноги, чтобы не свисали, и попробовал заснуть. Но было ему и холодно, и неудобно, и поэтому лежал он на столе без всякого удовольствия и занимал себя мыслями, в которых понять пытался встреченную им жизнь. Лежал он так и тогда, когда воздух в темном подполе наполнился храпами, сопеньями и чьим-то бормотанием во сне. Бормотание было про любовь, про любовь несчастную и неразделенную, и сделалось от этого ангелу еще грустнее и неудобнее. И слушал он это бормотание с затаенной болью до тех пор, пока не прозвучало откуда-то сверху, и не из комнаты, что над подполом располагалась, а вообще с земли, некое механическое рычание, которое, однако же, вскоре затихло, но на смену ему пришли другие шумы и голоса, и наполнили они собою уже не всю землю, а ту комнату, что располагалась прямо над ними, и заскрипели виноватым скрипом доски пола, по которым расхаживал кто-то, а может, и расхаживали, потому что голосов было несколько, и среди них улавливался негромкий голос хозяина, однако говорили чаще другие, более грубые голоса. Потом разом все стихло, но тотчас открывшийся вход в подпол впустил вниз целый коридор света.— Эй, там, выходи все! — крикнул кто-то сверху, и тут же в углу ойкнули громко, словно от снившегося кошмарного сна.— Выходи! Неча отлеживаться! — повторил голос. Ангел, будучи не спящим, слез со стола и, войдя в этот до рези в глазах яркий коридор, созданный такою маленькою лампочкой, поднялся по лесенке и остановился, увидев перед собою четырех вооруженных красноармейцев.— Садись пока! — ткнул рукою на скамью у стола один из них.Ангел сел.Тем временем поднялись из подпола и остальные. И их усадили у стола; вперед на шаг выступил красноармеец постарше, осмотрел странную компанию, задержав взгляд на обрезанной верхней половинке сарафана, одетой на дезертире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17