Первая пуля прошила сидение в сантиметре от плеча Протасова, вторая снесла зеркало заднего вида. Посыпались битые стекла.
Ох! – взвизгнул Армеец, хватаясь за лоб. Протасов, лихорадочно шаривший в бардачке, выдернул оттуда «Глок», полученный у Олега Правилова накануне поездки, передернул затвор и дал очередь по кабине, в мгновение ока опустошив магазин. Водитель исчез в окне, как перевернутая мишень из тира.
– Сматываем удочки, пацаны! – крикнул Планшетов. Это было дельное предложение, которое никто бы не стал оспаривать. Эдик снова ударил по педали газа. На этот раз им повезло. «Линкольн» наконец расстыковался с грузовиком, расплатившись правой передней дверью.
– Д-д-д!.. – задохнулся Армеец.
– Забей на дверь, блин! – посоветовал Валерий, осыпая заросли у дороги градом свинца, пока не опустел второй магазин. Как только это произошло, Протасов, отбросив пистолет, повернулся к Вовчику:
– Зема, где пулемет?!
Волына никак не отреагировал на этот призыв, он по-прежнему сидел, привалившись к двери, как пьянчуга на скамейке в пивной. Вместо вышедшего из строя Вовчика обязанности оруженосца принял на себя Планшетов. Нырнул в нишу под сидением, сорвал промасленные тряпки, протянул Валерию немецкий пулемет MG-42, еще одну вещицу, добытую Протасовым у Правилова.
– Ну, блин, держитесь, гуроны! – заорал Протасов. Последнее слово потонуло в оглушительном грохоте. Остатки заднего стекла исчезли, словно их и не было, стреляные гильзы со звоном посыпались в салон, по зарослям хлестнула тугая свинцовая струя, затем еще одна. Протасов повел стволом слева направо, затем вернул пулемет в исходную позицию. Планшетов, зажав уши ладонями, сполз по сиденью вниз.
Пока Валерий, вопя во все горло, хоть его все равно никто не слышал, утюжил кусты, Армеец, который примерно со второго выстрела начисто потерял слух, воткнул заднюю скорость. «Линкольн» кормой выскочил на обочину и снес синий дорожный указатель с цифрами, обозначающими расстояния до Симферополя и Севастополя. Из-под бампера посыпались искры. Затем Эдик рванул рукоятку переключения передач вверх, утопив в корпус лягушку педали акселератора. Пронзительно визжа шинами и рыская из стороны в сторону, «Линкольн» с ревом понесся в том направлении, откуда они не так давно приехали.
– Эдик, притормози! – попросил Протасов, едва приятели оказались вне зоны прицельного огня. Армеец среагировал не сразу, у него еще не восстановился слух. Ошметки лобового стекла только затрудняли обзор, Протасов разобрался с ними в три секунды, орудуя то темным ореховым прикладом, то длинным стальным стволом, над которым еще струился сизый дымок.
Без двери и стекол «Линкольн» приобрел определенное сходство с автомобилем, который начали переделывать в Багги. Дальше ехать пришлось с ветерком, но это было меньшее из зол.
– Главное, что резвости не у-утратил, – успокаивал себя Армеец.
– Ну, ты, Валерка, здоров стрелять! – обрел голос Планшетов. Если с рук брать – один масленок по баксу, чувак. Выходит, ты за минуту мультисистемный видак в воздух высадил, и еще соковыжималку в придачу.
– А ты думал! – Протасов раздувал щеки на ветру. – Ты не балаболь, Планктон, гони запасную ленту. На всякий, блин, пожарный случай.
– К-кто на нас напал? – спросил Армеец. Это был не праздный вопрос, настало самое время его задать.
– Кто-то нас сдал, пацаны, – предположил Планшетов, вытягивая из спортивной сумки запасную ленту для пулемета. Подбросил в руках, а затем, для верности повесил на шею, что придало ему определенное сходство с революционным балтийским матросом, таким, какими их было принято показывать в советских фильмах, или штамповать на фабриках игрушек из пластмассы или даже олова.
– Бескозырку еще нацепи, лапоть! – посоветовал Протасов.
– Если они персонально нас до-дожидались, то, п-плохо дело…
– Ты гонишь, Армеец. Они тут, блин, всех так встречают, – осклабился Протасов. – Это у них такая акция, рекламная.
– Бе-без шуток…
– Какие шутки, чувак?! – отбросив сумку, Планшетов начал лихорадочно перезаряжать «Люггер», шаря по карманам в поисках патронов. Их набралось – чуть больше пригоршни. – Тут двух мнений нет. И уши, будь уверен, растут из Киева.
– Н-ноги, – поправил Армеец. Его «Узи» лежал в багажнике, добраться до которого на ходу было невозможно, вследствие чего Эдик чувствовал себя рядом с вооруженными до зубов приятелями, как нудист среди монахов.
– Коню ясно, что нас сдали, – резюмировал Протасов. – Вопрос, блин, кто?!
– Хотел бы я знать, чувак…
Конец прениям положил Армеец, поглядывавший в уцелевшее левое зеркало «Линкольна».
– За нами по-погоня, ре-ребята!
Протасов, кряхтя, полез назад, выставил пулемет из окна, опустил на сошки, примостившись, упер приклад в плечо.
– Юрик, запасную ленту готовь.
– Все на мази, – откликнулся Планшетов.
– Ну, блин, кто не спрятался, я не виноват, – процедил Протасов, щурясь через секторный прицел, позволяющий вести прицельный огонь с расстояния в две тысячи метров. Не из подпрыгивающей на колдобинах машины, естественно.
– Д-дорога впереди пе-пе-пе… – начал Армеец.
– Перекрыта, – закончил за него Планшетов, в свою очередь заметивший несколько внедорожников впереди. Джипы стояли поперек дороги. У Эдика засосало под ложечкой. Это уже не походило на засаду, это была полноценная облава.
– Ты, блин, Эдик, что-то хорошее сообщать умеешь?! – буркнул с превращенного в огневую точку сидения Валерий.
– Если я те-тебе с-скажу, что там де-делегация барышень в кокошниках, с х-хлебом и солью, тебе с-станет легче?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20