Все остальное белье, конечно, цело. А платок этот был употреблен на гнусное дело!
Горничная вздрогнула и бросила испуганный взгляд на сыщика, который говорил таким спокойным, уверенным тоном.
– Очень неприятно, если это действительно окажется так… Только я ничего не знаю и еще раз повторяю, что при мне этот платок пропасть не мог. Определенно он пропал раньше, а на что он был употреблен, я не могу знать…
Сыщик подошел к Мэри вплотную и сказал сурово:
– Можете быть совершенно уверены, Мэри, что я разгадаю тайну этого убийства. И горе тому, кто так или иначе к нему причастен. Запомните мои слова и примите их к сведению.
Она стояла, не смея поднять головы, но когда он закончил, она бросила на него быстрый враждебный взгляд и сказала:
– Я не понимаю, о чем вы говорите… А впрочем, можете говорить, что вам будет угодно.
– Хорошо! – холодно заметил Пинкертон. – Теперь идите, но поверьте, что я скоро узнаю, как именно при помощи этого платка мистера Джона Барри заманили на Цепной мост…
Она отпрянула, повернулась и быстро вышла из комнаты, на этот раз не делая глубокий книксен перед хозяйкой. Очевидно, страх, охвативший ее, заставил забыть приличия.
Пинкертон невольно усмехнулся, увидев, в какое изумление, чтобы не сказать – ужас, пришла хозяйка дома.
– Да, – сказал он. – В тихом омуте черти водятся. Эта горничная еще приготовит вам сюрприз!
– Боже мой, что же мне делать? – сказала Лилиан со слезами в голосе. – Неужели вокруг меня одно вероломство, и мне угрожает какая-то опасность?
– Вы можете быть уверены в остальных слугах, сударыня?
– Эти люди помногу лет служат в моем доме. Я могу довериться каждому из них.
– В таком случае, будьте спокойны: эта злодейка не найдет в доме ни одного сообщника.
Лилиан умоляюще протянула руки.
– Ради Бога, объясните же мне, какое значение имеет этот несчастный платок? Откуда появилась у вас уверенность, что он обязательно должен был пропасть?
– Об этом я пока умолчу, так как и сам не вполне уяснил себе суть дела. Надеюсь, однако, что очень скоро я смогу сообщить вам все как есть. На этом он раскланялся, но в дверях задержался и сказал:
– Прошу вас, не выказывайте горничной никакого подозрения. Обращайтесь с ней совершенно так же, как и прежде. Она должна пребывать в уверенности, что вы считаете ее безусловно невиновной.
– Постараюсь, хотя это мне будет нелегко… – ответила она и ласково кивнула сыщику на прощанье.
Спустившись с лестницы, Пинкертон отвел швейцара в сторонку.
– Послушай, братец! У меня к тебе дело. Не ответишь ли ты мне на кое-какие вопросы?
С этими словами он сунул ему в руку золотой. Швейцар широко осклабился и поспешил заверить:
– К вашим услугам, сударь.
– Только никому ни слова о том, что я тебя спрошу, – сказал сыщик серьезно и твердо. – Никому во всем доме!
– Помилуйте, – сказал швейцар. – Я не баба.
– Так слушай. Ты знаешь, конечно, лорда Стоунфилда?
– Как же, знаю. Он здесь часто бывает. И с тех пор, как он получил наследство от своего дяди, мистера Грина, всегда много дает на чай.
– Ты не замечал, чтобы лорд Стоунфилд говорил о чем-нибудь с горничной Мэри?
Швейцар покачал головой.
– Нет, ничего такого я не замечал. Да разве будет такой важный господин связываться с этой девчонкой? Ведь это срам один, что ее здесь держат. Шатается все время со своим кавалером, который чуть не каждый вечер поджидает ее у подъезда. А он – прямо хулиган какой-то. В самых последних трущобах поискать такого бродягу…
Пинкертон слушал с огромным интересом.
– Значит, у нее есть кавалер? Хотелось бы взглянуть на этого красавчика. Такой уж у него страшный вид?
– Как вам сказать: одевается-то, пожалуй, и прилично, но рожа у него прямо-таки пакостная. Настоящий жулик. Наверное уже успел отсидеть не один годик за решеткой.
Сыщик остался очень доволен полученными сведениями. Он сунул швейцару еще один золотой, напомнил ему, что он обещал молчать, нанял извозчика и поехал домой, погруженный в глубокое раздумье…
Итак, за последние три недели были три случая, когда поздней ночью с Цепного моста сбрасывали человека.
Первый случай был с мистером Грином, миллионы которого унаследовал его племянник, лорд Стоунфилд. Второй – с мистером Полли, молодым, очень богатым человеком, сыном одного нью-йоркского торговца. Труп его всплыл в гавани ниже Цепного моста, и по различным признакам можно было установить, что он был сброшен именно оттуда. Гибель мистера Барри стала уже третьим подобным случаем.
Пинкертон видел связь между первым и третьим случаями, лорд Стоунфилд был племянником мистера Грина и состоял в дружеских отношениях с четой Барри. Очевидно, человек он был достаточно ушлый и по отношению к Лилиан Барри поставил себя так, что внушил ей к себе глубокое уважение. Таким образом, если бы ему довелось когда-либо выступить в роли претендента на ее руку, то у него могло быть больше шансов, чем у других поклонников. Несколько странно было то, как он повел себя с Мэри: ведь она долго прослужила у него, а с тех пор, как она поступила в дом к Барри, он перестал ее замечать.
За свою многолетнюю практику Пинкертон не раз отмечал, что преступники в своем стремлении скрыть следы преступления нередко заходят слишком далеко и именно этим выдают себя.
Пинкертон не сомневался, что первая и третья жертвы преступлений на Цепном мосту лежат на совести лорда Стоунфилда По всей вероятности, и во втором случае, когда погиб молодой Полли, не обошлось без его участия Так что план действий был у него уже готов.

Глава 3
Трезвый пьяница

Вечерело. Движение на улицах Нью-Йорка понемногу стихало.
1 2 3 4 5 6 7