Искренне теплым чувством были проникнуты слова этой женщины, которую свет называл холодной и бесстрастной…
– Значит, в вашем обществе не было никого, кто бы обратил на себя ваше внимание?
Она немного помолчала, потом сказала, явно удивленная:
– Никого, мистер Пинкертон… Между прочим, мне странно, что вы, кажется, ищете преступника в нашем кругу!
– Я уверен, что преступник, или вернее, подстрекатель принадлежит к высшему обществу. Скажите, кто бы мог извлечь выгоду из смерти вашего супруга?
Лилиан пожала плечами:
– Таких я не знаю.
– Вы – единственная наследница огромного состояния?
– Да. Муж оставил мне все свое колоссальное состояние, за исключением нескольких пожертвований в пользу благотворительных учреждений.
Пинкертон подошел к окну и некоторое время смотрел на улицу, погруженный в глубокое раздумье.
– Не знаете ли вы, сколько у вас носовых платков, сударыня?
Лилиан Барри встала и удивленно сказала:
– Этого вопроса я совершенно не понимаю, мистер Пинкертон.
– Тем не менее я должен его задать и прошу вас дать мне точный ответ.
Она улыбнулась.
– Как же я могу вам ответить? Разве я знаю, сколько у меня носовых платков?
– Пожалуй, нет, сударыня. Все же мне необходимо знать, не пропал ли у вас один носовой платок.
– Право, не могу вам сказать. Даже если бы у меня пропало пятьдесят, то я и тогда не заметила бы пропажи и не могла бы утверждать ничего определенного.
– Однако есть основания предполагать, что именно тот платок, который, вероятно, у вас пропал, был почему-то особенно хорошо знаком вашему мужу.
Эти слова, видимо, поразили Лилиан. Она встрепенулась:
– Это мог быть только один из платков с настоящими брюссельскими кружевами, – живо ответила она. – Муж привез мне из Парижа дюжину таких платков, каждый из которых стоит около двухсот долларов.
Лицо сыщика прояснилось.
– В таком случае вы сейчас же можете установить пропажу, без всякого сомнения. Убедительно прошу вас, сударыня, узнайте, целы ли у вас эти платки.
– Я сделаю это немедленно, – ответила Лилиан, нажала кнопку звонка и приказала вошедшему лакею:
– Позовите ко мне Мэри.
Лакей вышел.
– Кто эта Мэри? – спросил Пинкертон.
– Моя горничная. Она очень услужлива, и я ею довольна.
– Она ведает всем вашим бельем?
– Да, и очень добросовестна в этом отношении.
– А давно она у вас служит?
– Месяца три. Лорд Стоунфилд привез ее из Англии. А так как перед этим я уволила свою горничную за нечестность, то он и уступил мне эту, по его словам, порядочную и расторопную девушку, которая прослужила у него уже несколько лет.
В эту минуту дверь отворилась, и в гостиную вошла Мэри. Она низко присела перед своей госпожой и спросила, как и положено учтивой, послушной служанке:
– Чего изволите, сударыня?
– Принесите мне ту дюжину кружевных брюссельских платков, которые покойный муж привез мне из Парижа.
Услышав это приказание, Мэри слегка вздрогнула и побледнела, но быстро оправилась и ответила:
– Слушаю. Сейчас принесу, сударыня.
Она повернулась и быстро вышла из комнаты. Но от зоркого глаза Пинкертона не ускользнуло ее смущение. Он снова обратился к Лилиан.
– Смею вас уверить, сударыня, – сказал он спокойно и твердо, – что в этой дюжине будет недоставать одного платка.
– Не может быть! – быстро возразила она. – А впрочем, увидим…
Пинкертон продолжал так же спокойно:
– Кто такой этот лорд Стоунфилд?
– Очень элегантный молодой человек, родственник недавно умершего миллионера Грина, который оставил ему все свое состояние.
Глаза сыщика сверкнули, и у него вырвалось:
– Племянник мистера Грина, труп которого недели три назад был найден ниже по течению от Цепного моста?!
Лилиан Барри побледнела. Она поняла, почему Пинкертон так ставит вопрос, и невольно содрогнулась.
– Да, действительно, он племянник мистера Грина. Но я не думаю, чтобы он имел какое-либо отношение к убийству: лорд Стоунфилд – джентльмен и в высшей степени порядочный человек.
– Он бывал у вас? – продолжал допытываться сыщик
– Да. Его ввел в наш дом дядя, мистер Грин.
– Он принадлежал, конечно, к числу ваших поклонников?
Миссис Барри энергично запротестовала.
– Напротив! – воскликнула она. – Он был настолько сдержан и серьезен, что ни разу не позволил себе ни одного лишнего слова. И я могу сказать, что он гораздо симпатичнее всех бывавших у нас мужчин.
– А каков лорд собою?
– Он высок и строен, глаза и волосы темные, лицо несколько бледновато, бороды и усов не носит.
В эту минуту снова вошла горничная с видимым выражением испуга на лице. Она опять низко присела и заговорила быстро, точно захлебываясь от волнения:
– Представьте себе, сударыня, я не могу найти одного платка. Я искала, я перерыла все решительно и не нашла, неужели его украли? Может быть, он пропал еще при той горничной, которая служила до меня и которую вы уволили за нечестность?..
Миссис Барри крайне удивилась.
– Вы были правы, мистер Пинкертон, – тихо сказала она. – Боже мой, откуда вы могли это знать?
Но сыщик обратился к горничной.
– Скажите мне, Мэри: неужели платок пропал еще до вас?
Он сказал это четко и внушительно, глядя своими серыми глазами прямо в глаза девушки. Она побледнела, не смея взглянуть на него.
– Право, не знаю, что вы хотите этим сказать, – смущенно ответила она. – Я не брала этого платка… и вообще никогда в жизни я не делала ничего бесчестного… Если хозяйка изволят приказать пересчитать все белье, то оно окажется в целости.
– В этом я не сомневаюсь, – холодно ответил Пинкертон. – Но дело в том, что не хватает именно этого платка.
1 2 3 4 5 6 7