Это был жаркий час, почти полдень на излете уходящего лета. Из порта и судо
вых верфей доносился приглушенный шум, но Анжелика, во власти внезапно о
хватившей ее слабости, неясно воспринимала окружающее или скорее прони
калась исходящей от мира тревогой, пробужденной видом безграничных про
странств, Ч она, которая всегда с наслаждением погружалась в созерцани
е океана.
К тому состоянию, в которое вверг ее рассказ об этих трагических события
х, примешивалась глубоко личная обеспокоенность, нарушавшая безмятежн
ое и безоблачное счастье, к которому она в некотором смысле привыкла за э
тот год. Отдавая себе отчет в том, что известная опасность грозила вот-вот
подточить хрупкое основание этого счастья и что решение, принятое ею не
сколько месяцев назад, возлагало на нее ответственность за все возможны
е вытекающие из него последствия, она поневоле задавалась вопросом: что
именно заставило ее ввязаться в эту авантюру, которая, в сущности, предст
авляла собою Ч теперь она боялась взглянуть правде в глаза настоящее бе
зумие?
«Что побудило меня стремиться к ней?»
Уж не попала ли она очередной раз в ловушку, расставленную ей ее женской п
риродой, всегда вгрызавшейся в жизнь, как в спелую мякоть плода, не задумы
вавшейся о завтрашнем дне?
«Безумная Анжелика!», Ч укоряла она себя.
Не очередная ли это прихоть с ее стороны? Ведь все так удачно складывалос
ь.
В самом деле, все было так хорошо. Так славно и прочно в их жизни.
Что заставляло ее искать подтверждения этому безоблачному счастью, это
й плывущей в руки удаче как раз тогда, когда она, сильная, не отягощенная з
аботой о близких, могла бы безоглядно наслаждаться всеми радостями быти
я?
Разве не получила она от судьбы, столь упорно враждебной, все мыслимые на
грады и воздаяния?
Разве не взяла она от жизни всего, о чем только может мечтать женщина?
Мужа, обожаемого и страстно любящего ее. Двух славных красавцев сыновей,
которые в расцвете сил блистали при французском дворе остроумием и изящ
еством! Об этом свидетельствовало последнее послание Флоримона, старше
го сына, доставленное недавно кораблями из Европы. Здесь, в Америке, с ней
была ее девочка Ч малышка Онорина, всеми обожаемая, за расцветом которо
й она с умилением следила. Онорина помогала ей переносить испытания, дел
я с ней волнения и одиночество, и она упрекала себя за слишком частое возв
ращение к мыслям о них, несмотря на то, что все это отныне кануло для нее в п
рошлое.
Разве не добилась она вместе с Жоффреем де Пейраком, своим мужем, всех воз
можных успехов и не стала свидетельницей на протяжении, по крайней мере,
трех лет воплощения самых смелых проектов?
В том числе процветания их североамериканских поселений: Голдсборо на п
обережье Атлантики и Вапассу в сердце мэнских лесов, основанных в крайне
неблагоприятных условиях, зато переживающих сегодня, благодаря союзу с
Новой Англией, период стремительного взлета. Мир воцарился на этом своег
о рода внутреннем море, именуемом Французским заливом note 1
Note1
Ныне носит название залив Фанди. Ч Прим. авт.
. Где кишмя кишели представители разных наций, во главе которых вст
ал граф де Пейрак, предводитель, едва ли не безусловный хозяин, умиротвор
яющая деятельность которого простиралась до глубин материка, вплоть до
истоков Кеннебека, дальней оконечности его владений.
И разве не явилось чем-то еще более чудесным и всеопределяющим то, что они
получили наконец, она и он, прощение; величайшим монархом Вселенной Людо
виком XIV, королем Франции им были почти полностью возвращены их поместья,
и это после того затяжного конфликта, в ходе которого все трое его участн
иков: Жоффрей, побежденный вассал, она, строптивая подданная, он, неумолим
ый государь, Ч наносили друг другу жесточайшие удары? Это произошло воп
реки всем ожиданиям. Новость настигла их в Квебеке, когда они гостили у г-
на де Фронтенака, губернатора Новой Франции, вставшего на их сторону и вм
есте с ними ожидавшего королевского вердикта. Он был безоговорочным.
Король Франции, гроза всех континентов, склонялся перед ними отвергнуты
ми, изгнанными, Ч забыв обо всех оскорблениях, вернув им титулы и поместь
я, вновь открыв перед ними двери королевства; его великодушие простирало
сь так далеко, что он соглашался ждать их возвращения, оставляя за ними од
ними право определять его сроки и условия.
Анжелика, облагодетельствованная, избалованная женщина, отныне хозяйк
а своей судьбы, забрасываемая отовсюду предложениями о протекции и защи
те, вольная выбирать счастливую и беззаботную жизнь там, где ей заблагор
ассудится, в окружении тех, кого она сама предпочтет. Чего ей еще недостав
ало, какого подарка могла она требовать от Небес, какого благодеяния, как
ого чуда? Ребенка!
Анжелика вздохнула и покачала головой.
«Ты никогда не изменишься!»
Она поднесла ладонь к глазам. Сверкание заполненных водой лагун, своим б
леском напоминавших блеск луидоров, словно пригоршнями разбросанных п
о бухте, ослепляло ее. Одуряющий запах огромной, раскинувшейся перед ней
равнины, поросшей морскими водорослями, вызывал в ней легкий приступ тош
ноты. Видно было, как вдали в золотистой дымке покачивалось несколько бе
лых парусов, как бы прилепившись к скалам.
Перед фасадом дома по красноватой и запыленной площадке даже в этот жарк
ий час сновали неутомимые обитатели Салема, облаченные преимущественн
о в темное, в высоких черных шляпах, с серебряными или стальными кружевам
и спереди по моде английских пуритан времен революции 1649 года, возглавлен
ной суровым Оливером Кромвелем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26