Они хорошо понимали друг друга. Анжелика чувствовала, что весь оставшийс
я день Жоффрей не спустит с нее глаз. Если бы не удовольствие, которое дост
авляло ей его внимание, она непременно упрекнула бы себя за то, что подели
лась с ним своими волнениями, как оказалось, напрасными, до такой степени
она ощущала себя теперь отдохнувшей.
И все же ее устраивало, что вследствие ее внезапного недомогания было пр
инято решение незамедлительно покинуть берега Новой Англии и, не заходя
в другие порты, взять курс на Голдсборо. Хотя он и не заговаривал об этом, о
на не сомневалась, что он организовал самый настоящий розыск Шаплея и на
крайний случай навел справки о местонахождении компетентных врачей.
Однако Анжелика не слишком доверяла каким бы то ни было врачам, за исключ
ением корабельных хирургов, нередко искусных, но, как правило, нечистопл
отных. Непритязательному народу Новой Англии приходилось один на один в
ступать в схватку с болезнью, как с Дьяволом.
С первых же шагов они столкнулись, то ли случайно, то ли намеренно, с весьм
а уважаемым Джоном Кноксом Маттером, который приблизился к ним, придав с
воему строгому лицу максимально приветливое выражение. Они видели его н
а утреннем заседании совета, на который он специально прибыл из Бостона.

Анжелика познакомилась с ним как со своим гостем два года назад в Голдсб
оро во время памятного банкета на морском пляже, где он чокался с собравш
имися Ч упрямыми посланцами Массачусетса и скромными набожными франц
исканцами в рясах из грубой серой шерсти, французскими гугенотами и брет
онскими кюре, пиратами с Карибского моря, легкомысленными офицерами-анг
ликанцами королевского британского флота, а также джентльменами и акад
скими арендаторами, шотландцами и даже индейцами Ч за столом в виде дли
нной доски на козлах, покрытой белой скатертью, пребывая в состоянии фра
нцузской эйфории, пробужденной хмельными винами этой нации…
То же веселое воспоминание теплилось, по-видимому, за бесстрастным лико
м преподобного Маттера, ответившего на улыбку узнавшей его Анжелики так
ой мимикой, которая вполне могла бы сойти за подмигивание и подтверждавш
ая, что он прекрасно помнит те незабываемые мгновения. Однако сегодня, на
ходясь в своем профессорском и пасторском обличье, он не может позволить
себе ссылки на такие излишества, которые имели право на существование л
ишь постольку, поскольку совершались под эгидой французов на нейтральн
ой территории вне какого бы то ни было контроля и, если так можно выразить
ся, вне времени, как во сне.
Он представил им своего внука, сопровождавшего его пятнадцатилетнего п
одростка, скованного и угловатого, глаза которого, однако, горели таким м
истическим огнем, как если бы он был выходцем из семьи, патриархи которой
непрерывно заседали в совете старейшин своей общины и дед которого поже
лал оставить ему отчество шотландского реформатора Джона Кнокса, друга
Кальвина, преобразовавшего пресвитерианскую церковь, Ч брата пуритан
ства и конгрегационализма.
Глядя на этого подростка, можно было не сомневаться, что он свободно гово
рит и пишет по-гречески, латыни и немного по-древнееврейски, как и подоба
ет ученику Кембриджского (Массачусетского) университета, который уже фа
мильярно называли Гарвардским по имени того мецената, который тридцать
лет тому назад выделил часть своего состояния на возведение храма науки
в этой унылой стране, продуваемой морскими ветрами, окруженной болотами
, непроходимыми лесами и воинственными индейцами, но в которой стали, как
грибы, прорастать деревянные дома с островерхими крышами.
Джон Кнокс Маттер заметил, что, присутствуя сегодняшним утром на совете,
он видел г-на де Пейрака.
Ч Принято считать, что только француз может управлять французами, Ч за
явил он. Ч Мы в тенетах тайных заговоров, замышляемых против нас Новой Фр
анцией.
Он попросил своего внука передать ему сумку с кипой бумаг, часть которых
была свернута в свитки, скрепленные вощеной печатью.
Ч Только между нами, Ч сказал он, озираясь и извлекая из сумки страницу
донесения, которую держал перед собою так, словно она в любую минуту могл
а взорваться, подобно неумело запаленному пороховому заряду. Ч Вы перв
ым заговорили об иезуитах, и я не счел нужным поддержать вас, дабы еще боль
ше не будоражить умы, но здесь у меня имеется секретное досье, подтвержда
ющее ваше подозрение. Я веду его уже многие годы. Тот церковник, которого м
ы оба имели в виду, Ч он взглянул в документ, уточняя имя, которое произне
с с чудовищным акцентом, Ч Оржеваль, иезуит, долгое время отправлял свою
почту через наши поселения с неслыханной дерзостью, поручая ее шпионам,
а порой и переодетым монахам. Так он намного быстрее сносился с Европой, Ф
ранцией и штаб-квартирой своего ордена, папистской вотчиной наших злейш
их врагов. Нам удалось арестовать кое-кого из его курьеров и перехватить
несколько депеш.
Ч Волосы встают дыбом, когда знакомишься с их содержанием. От него, как и
от его корреспондентов, недвусмысленно выражающих замысел вашего коро
ля или королевских министров, исходит призыв к войне с нами, войне на унич
тожение, и это несмотря на то, что «наши страны находятся в состоянии мира
». Вот взгляните! Здесь и здесь!
Он поднес к их глазам листки; некоторые были выделаны из тонкой бересты, с
лужившей бумагой одиноким французским миссионерам, на которых можно бы
ло прочесть написанные нервным почерком отдельные фразы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26