Частью своего существ
а она оставалась там, в объятьях нормандца, во глубине вытканных золотым
сиянием ночей, где сила любви, толкавшей их друг к другу, отдавала привкус
ом смерти и вечности.
Жесткие от китового уса модные платья, расшитые золотом накидки и кружев
а ее нынешних нарядов скрывали еще шершавую от ветра кожу, глубокий шрам
на обожженной ноге и только начинавшие сходить отметины кнута. А подошвы
, скрытые элегантными туфельками, были жестки и помнили об обрывистых тр
опах Рифа.
Ликуя, она подумала, что это дитя отныне и впредь останется нестираемой п
амятью ее одиссеи, в которую иначе даже ей будет трудно поверить. Мальчик
вырастет светлоголовым, крепким и кряжистым. И что с того, если он будет не
законнорожденным! Благородство того, кто слыл «королем» у пленников, под
стать крови крестоносцев, бившейся в венах Анжелики де Сансе де Монтелу.

Сын унаследует голубизну его глаз и его силу. Это будет маленький Геркул
ес, душитель змей, ловко орудующий своей палицей, с волосами, горящими, как
солнце Средиземноморья. Он будет красив, как первый младенец, рожденный
на земле. Она уже видела его воочию и восторгалась его будущим. Ради него и
с его помощью она обретет силы для новой борьбы за освобождение.
Долго еще она предавалась полубезумным мечтам, забыв о заточении, и шепт
ала: «Напрасно ты бежал от меня, Колен, напрасно ты отринул меня. Ты все же о
станешься со мной и во мне, Колен, мой спутник, друг мой…»
Несколько дней спустя карета с зарешеченными окнами и задернутыми черн
ыми занавесками выехала из Марселя в Авиньон. Ее сопровождал внушительн
ый эскорт из десяти мушкетеров. Господин де Бретей следовал не верхом, а в
карете, не спускал глаз с Анжелики и без конца торопил всех.
Ему столько наговорили о невообразимой ловкости и коварстве мадам дю Пл
есси-Белльер, что бедняге все время чудилось, будто она вот-вот ускользне
т из его рук. Ему не терпелось покончить со своей миссией.
Молодая женщина, казалось, преодолела свою подавленность Ч это беспоко
ило его. То, что она временами выказывала строптивость, побуждало опасат
ься худшего. Не ждет ли она помощи от неких сообщников? Посему не лишним бу
дет сказать, что он укладывался спать, загородив собою дверь, и почти не см
ыкал глаз. Перед тем, как пересечь какой-либо лес, где могли таиться сообщ
ники его пленницы, он обращался к правителю ближайшего городка с просьбо
й о подкреплении. Это придавало поездке вид военной экспедиции. На город
ских площадях праздные гуляки пытались разглядеть, кого же везут с таким
и предосторожностями. Де Бретей выходил из себя и платил жандармам, треб
уя, чтобы те разгоняли толпу, что прибавляло любопытства и привлекало ещ
е больше народу.
Был лишь один способ избавиться от недосыпания и тревожных мыслей: поспе
шить. На постоялых дворах останавливались лишь на несколько ночных часо
в, предварительно выгнав всех постояльцев и всю ночь не спуская глаз с хо
зяина. Днем лошади скакали без остановок, на почтовых станциях их часто м
еняли на новых, которых загодя требовал посланный вперед гонец. Это дела
лось, чтобы при смене упряжки не возникало задержек.
Анжелика, измучившись от бешеной скачки и тряски, негодовала:
Ч Вы, сударь, желаете моей смерти! Остановитесь хоть на несколько часов.
Я больше так не могу.
Де Бретей только посмеивался:
Ч Какая вы неженка, мадам. Разве вы не испытывали больших тягот в королев
стве Марокко?
Она не отважилась сказать ему, что беременна. Вцепившись руками в сидень
е или в дверцу, изнемогая от пыли, она молилась о том, чтобы адская скачка, н
аконец, прекратилась.
Однажды вечером, в конце изнурительного дня, экипаж, на всем скаку повора
чивая на каком-то крутом холме, встал на два колеса и опрокинулся. Возница
, предчувствуя недоброе, успел придержать лошадей, от этого удар оказалс
я не столь сильным, как можно было бы опасаться, но все же Анжелику перевер
нуло, она сильно ударилась об отломавшееся сиденье и тотчас почувствова
ла, что случилось непоправимое.
Ее немедленно извлекли из кареты и уложили на траву у дороги. Де Бретей, бл
едный от страха, наклонился над ней. Если госпожа дю Плесси умрет, король е
му этого никогда не простит. В некоем прозрении он почувствовал, что дело
идет о его голове, и уже ощутил холодок секиры палача у себя на шее.
Ч Сударыня, Ч умоляюще проговорил он, Ч вам было больно? Но все уже прош
ло, не так ли? Ведь удар был пустяковый.
Ч Это ваша вина, глупец! Ч крикнула она ему в лицо, и в ее голосе были испу
г и отчаяние. Ч Вы.., с вашей проклятой скачкой.., вы отняли у меня все… Я из-з
а вас все потеряла, вы, ничтожество!..
И вцепилась ногтями ему в лицо, оставив на щеках глубокие царапины.
На импровизированных носилках солдаты отнесли ее в ближайшее селение. У
видев, как ее платье окрасилось кровью, они сочли свою пленницу серьезно
раненной. Но хирург, за которым побежали, осмотрев ее, заключил, что здесь
требуется не он, а повивальная бабка.
Анжелику поместили в доме мэра; она чувствовала, как с той, другой жизнью и
з нее уходит ее собственная…
Толстые стены зажиточного деревенского дома пропитались запахом капус
тного супа, и от этого ее мутило еще больше. Красное, лоснящееся от пота ли
цо незнакомой матроны временами надвигалось на нее и слепило до боли, ка
к закатное солнце. Всю ночь почтенная лекарка не без отваги сражалась за
жизнь этого диковинного, словно бы бестелесного существа с рассыпанным
и по подушке волосами цвета меда, со странно смуглым лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22