Анжелика увидела, что епископ де Лаваль слегка удивлен, и тут же поняла, чем вызвано его удивление: Мессир де Бардане собирался предложить ей руку. Но в этот момент Виль д'Аврэй в который раз «не дал обойти себя» и быстро увел ее за собой.
Матросы внесли раку с мощами святой Перепетуи. Это появление было встречено гулом восторга, любопытства и мистических чувств.
Серебряная рака была поднята высоко над толпой, чтобы все могли ее разглядеть, а затем поставлена перед епископом.
- Какая гениальная и невероятная идея! - прошептал Виль д'Аврэй Анжелике.
- Ваш супруг не мог придумать ничего лучшего, чтобы заставить епископа отнестись благожелательно к переговорам между Новой Францией и вами. Как этому поразительному человеку всегда удается меня удивить? Я ему завидую!
Анжелика была согласна с мнением маркиза, что Жоффрей не устает удивлять их.
Его действия всегда заставали ее врасплох, его идеи и проекты возникали неожиданно и постоянно. Она спрашивала себя, когда это он успел раздобыть и привезти эти подлинные реликвии, эти бесценные рукописи?
Но они в самом деле были здесь.
Они стояли на паперти.
- Становится холодно, - сказал Виль д'Аврэй. - Солнце заходят. Мы не на Востоке, накиньте капюшон!
И чтобы продемонстрировать всем, что именно ему поручено ее опекать, маркиз помог ей расправить складки ее атласного капюшона, подбитого мехом, и эта услужливость вызвала ревнивый взгляд Никола де Бардане.
- Как вы очаровательны, моя дорогая! Никто не мог устоять перед вами, вы заметили? Победа по всем направлениям.
В это время епископ в скупых, изысканных выражениях, но в его устах звучащих тепло и искренне, благодарил за принесенные в дар мощи.
Затем он пригласил всю свою дорогую паству войти в храм, чтобы отслужить торжественную мессу…
- Победа! Победа на всех фронтах, - повторял Виль д'Аврэй, ведя под руку Анжелику к широко распахнутым воротам собора, откуда неслись торжественные звуки органа.
- Кстати, - сказал он, - я знаю, кто стрелял из пушки по вашим кораблям… Да, мне только что сообщили… Это совершенно неожиданно… Вы мне не поверите… спорю на сто… сворю на тысячу.
- Но говорите же… я умираю от любопытства.
- Так вот! Это МАДАМ ДЕ КАСТЕЛЬ-МОРЖА!
***
- Мадам де Кастель-Моржа! - повторила Анжелика. - Женщина! Стреляла из пушки! Но она сумасшедшая! Она же могла убить собственного сына…
- Она не знала, что он находится на борту.
Виль д'Аврэй прыснул со смеху.
- Она была вне себя от злости, узнав, что Квебек не собираются защищать от вас и что ее муж уступил Фронтенаку. И она, решила сама пробраться на редут, и, накинувшись на солдат и офицеров, находившихся там, приказала им потопить ваш флот. Говорят, она собственноручно поместила мешок с порохом в жерло пушки и проткнула его штыком. Солдат-артиллерист выстрелил, так как испугался, что она, размахивая штыком, выколет ему глаза или подожжет порох и взорвет всех и вся… Однако, надо признать, что за неистовая женщина!
- Лучше скажите, что за сумасшедшая!
Слушая эту, по меньшей мере, удивительную новость, Анжелика пропустила тот момент, когда они миновали вход в собор.
Она внезапно очутилась в глубине храма в первом ряду перед скамейкой для молитвы, сделанной из резного дерева, с бархатной подушечкой цвета граната с золотой бахромой.
Анжелика преклонила колени. Перед ней в полутьме блестел золотом алтарь, по обе стороны от него стояли колонны из черного мрамора, а над ними деревянная скульптура голубки - символ Святого Духа.
Тем временем позади нее церковь наполнилась шумом входящих.
Одно казалось в Квебеке главным: занять место, соответствующее рангу.
Иерархия званий, служебных должностей, богатства создавала в этой маленькой столице множество споров о превосходстве одних над другими, каждый считал, что защищая собственную честь и достоинство, он защищает одновременно честь и достоинство короля, Новой Франции и даже Господа Бога.
И при любых обстоятельствах проявлялся этот дух жесткого соперничества и соблюдения табели о рангах.
В этом лихорадочном стремлении каждого занять подобающее ему место, не дать сопернику опередить себя, люди совершенно не отдавали себе отчета в том, что они находятся в храме, рядом со Святым распятием. Возникло даже что-то вроде потасовки, и еще немного, и посланник короля господин де Бардане остался бы без молитвенной скамейки или же оказался бы во втором ряду.
Чтобы выправить положение, господин де Фронтенак вынужден был уступить ему свою скамейку, находящуюся немного впереди мест, отведенных для графа и графини де Пейрак. При этом он бросил недовольный взгляд на интенданта Карлона, занявшего место справа от Виль д'Аврэя. Маркиз же в своем непреклонном стремлении находиться рядом с Анжеликой занял как раз то место, которое предназначалось де Барданю.
Губернатору удалось урегулировать эту путаницу с местами, но при этом ему пришлось поставить свою скамеечку совсем рядом с балюстрадой, ограждающей алтарь. Епископ, направляясь к ступенькам алтаря, заметил это и нахмурился. Между тем месса началась. Дети, поющие в хоре, заняла свои места.
Певчие начали гимн Богу:
Воздаем хвалу тебе, о Боже, Ты наш Всемогущий Господь Святой, святой, святой Отче!
Небеса и земля наполнены Твоей Благодатью и Славой.
Анжелика уже много лет не присутствовала на торжественной католической мессе. Она скиталась по лесам и морям, вела жизнь искательницы приключений, отвергнутая обществом, к которому принадлежала когда-то.
«Как это странно», - говорила она себе.
Приглушенные звуки органа, запах ладана, монотонные голоса певчих - все это повергло Анжелику в некоторое оцепенение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36