Слово взял Крон-то-Рион:
-- Господа офицеры, нам известно, что Южная Империя
собирается направить против нас армию в тридцать тысяч человек.
Но десанты в портовых городах южан, которые высадит адмирал
Наор-ла-Патли, заставят Повелителя Горвана усилить охрану
побережья. Так что через Зеленую долину пройдет около двадцати
пяти тысяч. Южане же считают, что Этла-Тида выставит против них
не менее тридцати-тридцати пяти тысяч, то есть, почти всех
воинов государства.
На этом и построен план Горвана: в одной решающей битве
полностью разгромить всю армию Этла-Тиды, и тогда страна,
словно спелое яблоко, сама упадет в его руки. Дело в том, что
южане побеждают прежде всего своим пехотным строем. Наши
разведчики, следившие за врагом во время походов Южной Империи
против стран Востока, так описывали их манеру боя: пехотинцы
строятся несколькими огромным прямоугольниками -- до пятисот
человек по фронту и до десяти в глубину. Они закрыты с головы
до ног деревянными щитами и держат в руках длинные пики в
полтора-два человеческих роста, так что спереди к ним
невозможно приблизиться, не попав на острые наконечники. Фланги
и промежутки между отрядами прикрывают лучники, пращники и
колесницы.
Армии восточных стран, привыкшие сражаться
неорганизованной лавой, потерпели сокрушительное поражение.
Словно волны на утес, накатывались они на строй южан, и, так
же, как волны, разбивались, оставляя убитых и раненных. Так
Южная Империя присоединила к себе три провинции.
Пусть же нас не постигнет их участь! Против сомкнутого
строя южан мы поставим наших алебардистов, арбалетчиков и
копейщиков. Арбалетные болты выбьют первые ряды, алебардисты
вклинятся в пролом и расширят его, копьеносцы сомнут и разорвут
построение врага. А тяжелая кавалерия ударит во фланг южан и
сомнет его, сея смерть и панику. Таков наш план. Мастерству
южан мы противопоставим не многочисленную, но малоэффективную
армию, а небольшую, но отлично вооруженную, хорошо обученную,
сильную духом. Мы будем защищать свою свободу, честь и жизнь, и
мы победим захватчиков!
Окончание речи Крон-то-Риона потонуло в восторженных
возгласах собравшихся офицеров. А на глазах Тзота-Локи даже
показались слезинки. Он встал и произнес:
-- Да будет так, как сказал Маг-Советник. Да будет так,
как делает командующий Трисмегист. Мы победим! -- И уже
спокойнее Маг-Император добавил. -- А теперь прошу Вас, господа
офицеры, проследовать в пиршественный зал. Завтра же мы все
отправимся за город, в военный лагерь, чтобы каждый из вас
запомнил науку командующего Трисмегиста и потом передал ее
своим солдатам.
* * *
Пир в Императорском дворце закончился, когда на улице
совсем уже стемнело. Однако многочисленные масляные
светильники, установленные на всех галереях, окружавших
внутреннюю площадь, освещали дворец довольно ярко. После Совета
и пира часть офицеров, прибывших издалека, оставалась во
дворце, где им были предоставлены гостевые покои. Другая часть
разъезжалась или расходилась по своим домам.
Ремин вышел на второй этаж галереи дворца. Он облокотился
на высокий парапет и смотрел вниз, на покидающих дворец людей.
Ремин был один, если не считать двух несших службу стражников,
которые при виде молодого, но высокопоставленного командира,
стояли по стойке "смирно". Трис еще оставался в пиршественном
зале, продолжая о чем-то говорить с Магом-Императором и
Крон-то-Рионом. Ремин не знал, нужно ли дождаться своего друга,
или пойти домой к своей тете и ее мужу, которых он не видел с
того времени, как на Храмовой площади схватил магическую молнию
Посла Юнора. А, может, стоило вернуться в ту маленькую
комнатку, где он пришел в себя вчера вечером и откуда его утром
увел Трис. Но он не мог вспомнить, где находится этот уголок
покоя и уюта в огромном и шумном дворце. А спрашивать дорогу у
слуг ему не хотелось.
Голова у Ремина слегка кружилась. Не то от выпитого на
пиру вина, не то от последствий ранения магическим оружием.
Ремин удивился: сколько событий произошло за сегодняшний день,
сколько впечатлений, встреч, новых знакомств. Но он ничуть не
устал. Может быть, это энергия Триса подпитывала его? В глубине
души Ремину хотелось все же верить, что лучшим лекарством,
оживляющим и бодрящим, стал вчерашний разговор с прекрасной
Лораной.
-- Я не помешаю важным стратегическим размышлениям
господина командующего тяжелой кавалерией? -- Послышался тихий
мелодичный голос позади Ремина. Он обернулся, и счастливая
улыбка озарила его лицо. В свете масляных светильников Лорана
была похожа на сошедшую с небес богиню. Отблески огня и ночные
тени причудливо переливались на ее простой белой тунике и
спадающих на плечи черных волосах, то подчеркивая границу между
светлым и темным, то сглаживая ее.
-- Как вы можете мне чем-то помешать, принцесса! -- В
порыве радости воскликнул Ремин, но, увидев недоуменные взгляды
стражников, заговорил тише. -- Я всегда рад видеть Вас. Ничто
не значит для меня так много, как Ваше внимание.
-- Почему мы опять перешли на "Вы"? -- Принцесса едва
заметно смутилась от слов молодого человека. -- Зови меня
Лораной, Ремин. Ведь мы равны и по возрасту, и по положению.
-- Я не могу с Вами, то есть, с тобой согласиться. Я всего
лишь младший сын дворянина с далекого севера, а ты -- принцесса
Этла-Тиды, будущая правительница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149