Обещаю!
— А если со мной захотят потанцевать?
— Получат по чайнику!
— А если...
— Получат по чайнику так, что зазвенит!
Минута серьезных раздумий.
— Ты обещаешь не отпускать своих грязных шуточек?
— Они не грязные, они остроумные! Ладно, все равно обещаю! Сегодня ни одной!
Ками, а я-то думал, что его шуточкам не будет конца! После всего случившегося в заповеднике. Почти что выполнил вторую половину «коварного» замысла, забаррикадировался, гм, телами медсестер. «Господин Сэна не велели беспокоить...» «Пациент сегодня плохо себя чувствует, приходите завтра». Еще что-то про зоопарк набредил, сам не помню что, когда и кому. И все это чтобы дать забыться той ситуации, не допустить издевок над собой. И когда я стал таким мнительным? Может, и нечего было бояться? Потому что все еще хуже, чем я предполагал: он меня боится больше. До сих пор. Хотя и стал свободнее в общении. Взять хотя бы нашу сегодняшнюю «битву титанов» на коврике плюс все те пинки и тычки, которыми он теперь предпочитает выражать недовольство по какому-либо поводу. Все-таки, думаю, мы с ним сработались. В итоге. Хотя он, несомненно, еще не скоро с этим согласится.
— Ты обещаешь никому об этом не рассказывать?
О, я сейчас заплачу от умиления! Какой доверчивый взгляд!
— Да!
Нет, ну и впрямь дитя! Все так обо всем узнают. А о не узнают, то придумают.
— Так, а теперь касательно мороженого... — Взгляд становится расчетливым.
Все, можно выдыхать. Ох и дорого же мне это дело обойдется... Стоп, а где Барбара? И Джей? Куда и когда они испарились? Не иначе как шеф вытащила белобрысого ревнивца за ухо. Да-да, звучали какие-то визги в фоновом режиме наподобие: «А в чем я пойду домой?!» — было дело.

Мужской клуб танцев «Гиацинт», 21.00.
В довершение древнегреческой тематики этого дня клуб назывался «Гиацинт». Оформление оказалось соответствующим — ионические колонны из прозрачного стекловидного пластика фиолетово-сиреневого цвета, с подсветкой, хаотично разбросанные по довольно большому залу, с двумя стойками в разных его концах. Естественно, пространство рассчитано было и на «посидеть», и на «потанцевать». Мы пробрались к очертаниям знакомой однорукой фигуры и обосновались в непосредственной близости от стойки бара, прислонившись к колонне. Правда, пришлось разделить на двоих один высокий табурет: танцевальный вечер был в самом разгаре — и мест катастрофически не хватало. Но это мало кого смущало, кстати.
— Между прочим, наш клиент оказался самим светлоликим Аполлоном, — замечаю я.
В другом конце зала, ближе к противоположной стойке, маячит тонкий силуэт, принадлежащий, казалось бы, живому юноше. Теперь понимаю, почему владельцы заведения не использовали банальный ход с гипсовыми или мраморными статуями. Выглядит сверхъестественно. Никакого холодного камня — просто один из танцующих, обнаженное тело среди сотни почти обнаженных. Гиацинт. Надо бы и за ним присматривать тоже, на всякий случай. Красиво же получилось, в конце концов! Что за вандализм!
Что лично меня особенно удивляет в этом деле (суть которого пока еще покрыта мраком) — это факт возвращения рук на место. Ну не на манекен, конечно. Посудите сами, какой-то придурок непонятно чем (и зачем) отрезает руки манекенам и возвращает на следующий день. Бросает к их ногам. Типа забирайте обратно свое барахло, оно не годится. Или годится? Одним ками известно, в чем здесь замысел. Барбара, тем не менее, предпочла перестраховаться, и правильно: некоторые тоже сначала куклам головы отрывают, а потом — людям. Лучше выяснить заранее, благо в настоящий момент завала в работе нет. Скорее, даже наоборот.
Еще непонятно, зачем оставлять фигуры без обеих рук. Ну отрезал одну — и хватит! Так нет же! А значит, что-то в этом есть. Потому и сидим, так сказать, в засаде, бдим.
— Ты что мне заказал? — Мо вышел из своей обычной задумчивости и решился, наконец, пригубить из своего бокала. — Лосьон после бритья?
— А тебе не нравится? Извини. Мне сказали, фирменный здешний коктейль, самый лучший.
— Не то слово какой хороший! Начну буянить — будешь знать. Сам-то, хитрый, все сок да сок... Еще и томатный! Решил здоровеньким помереть?
— Я мог бы предложить свой бокал, — вздыхаю я, демонстрируя на лице крайне лживый образец вселенской скорби, — но ты ведь наверняка поймешь меня неправильно и откажешься.
— Конечно, откажусь! И не надо мной манипулировать!
— Да как же я могу?!
— Ты? Запросто! Вы с Барбарой одним миром мазаны. Не зря ж ты ее любимчик!
Ничего себе! Вот это новости с фронта!
— Может, тебе хватит?
Да нет, непохоже. Он и пары глотков-то не сделал. Разве что налицо полнейшая непереносимость алкоголя. Да нет, конечно нет, — на планете с ходячими рыбами мой напарничек с егерями неплохо закладывал! Не то чтобы совершенно не хмелел, но проявлял завидную устойчивость для непривычного к суровым лесным будням (и напиткам) человека. Так что данный вариант, к счастью, отпадает.
— Можно подумать, нельзя было найти два сиденья! Можно подумать, я не мог сам заказать себе, что выпить!
— Мы же пришли вместе! В подобных заведениях всегда принято заказывать... э-э-э, тому, кого приводишь. Извини, надо было спросить. А места — ну ты видишь здесь хоть одну свободную табуретку?
— Барбара сейчас сказала бы: «Ничего не хочу слышать!» А я почему не могу?
Чего это он раскапризничался?
— Мо, что с тобой? Ты ведешь себя... странно.
Минутное молчание.
— Я знаю. Что-то настроение паскуднее, чем обычно. И понимаю, что ты здесь ни при чем, но при этом... И в голове гудит. И тетушки кровавые в глазах. Но я ж не пил!
Нехорошо...
— Знаешь что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115