Генрих не придал особого значения чрезвычайной взволнованности отца
после этого визита. Раздраженное самолюбие инженера особенно страдало,
когда ему напоминали о братештурмбанфюрере, проявляющем большую
осведомленность о всех его делах и поведении.
Успокоился Шварцкопф только тогда, когда Иоганн Вайс принес
заказанные ему приборы, выполненные не только с особой тщательностью, но и
с дополнительными техническими усовершенствованиями, которые не были
предусмотрены в чертежах.
Иоганн Вайс держал себя у Шварцкопфа непринужденно, но с тем особым
тактом, который невольно импонировал инженеру, не терпящему никакой
фамильярности.
Вайса отличали сдержанность, готовность услужить, но не было в нем и
тени угодливости. Чувствовалось, что он преклоняется перед знаниями своего
патрона. Однако его любознательность в области техники не простиралась
дальше заказов, которые он выполнял. И когда Шварцкопф увлеченно начинал
рассказывать о задуманных работах, Вайс вежливо напоминал, что он
недостаточно образован и, к сожалению, ему трудно понять технические идеи,
которые развивал перед ним Рудольф Шварцкопф.
С Генрихом Шварцкопфом у Вайса были самые дружеские отношения, но и с
отцом и с сыном он держал себя со скромным достоинством человека, отлично
сознающего разделяющее их неравенство в положении.
Несмотря на это, Генрих неоднократно уверял, что Иоганн настоящий
друг, и даже ввел его в дом профессора Гольдблата, дочь которого Берта по
воскресеньям собирала у себя молодежь, преимущественно музыкальную. Берта
училась в консерватории, но уже давала концерты, и не только в Латвии:
года два назад она выступала в Стокгольме и Копенгагене. На музыкальных
вечерах Иоганн Вайс скромно сидел где-нибудь в уголке. А перед ужином
отправлялся на кухню и помогал кухарке нарезать тонкими ломтиками ветчину
для сандвичей, откупоривал бутылки, колол лед для коктейлей.
Когда Генрих спрашивал Иоганна, какого он мнения о Берте, Вайс
говорил:
¤- Красивая!
¤¤ Ну, а еще?
¤¤ Талантливая...
¤¤ Ну-ну, дальше? ¤¤ нетерпеливо требовал Генрих.
¤¤ И она будет знаменитой.
Генрих мрачнел и говорил, нервно дергая плечом: Вот именно. И ей
нужен супруг, который будет таскать за
ней чемодан, оклеенный этикетками всех отелей мира. И отец
требует, чтобы я женился на этой гордячке во имя его целей; он
хочет сделать профессора сотрудником своей фирмы "Рудольф
Шварцкопф".
¤¤ Но почему ты считаешь ее гордячкой?
¤- А потому, что она со своим фортепьяно мечтает о личной
власти над толпой так же, как мы, немцы, о мировом господстве!
¤- Ну, это не одно и то же...
Генрих произнес раздраженно: Отец, пожалуй, не очень-то симпатизирует
фашизму. Он сам
хочет прибрать к рукам Гольдблата, претворить его замыслы в
патенты и стать единоличным властелином фирмы, торгующей
техническими идеями. И таким способом диктовать свою волю самым
крупным мировым концернам.
¤¤ Он технократ и фантазер.
¤¤ Но он очень талантливый человек. А я?
Вайс заколебался: Ты слишком разбрасываешься. И, по-моему, излишне
увлекаешься спортом.
¤¤ Это помогает ни о чем не думать.
¤¤ По-моему, это невозможно ¤¤ не думать.
¤- Вот я и стремлюсь к невозможному, ¤¤ резко закончил
разговор Генрих.
Иоганн Вайс последние месяцы всегда сопровождал Генриха на мотодром и
на взморье, где Генрих тренировался на мотоботе.
Месяца три назад, когда они однажды вышли в море в плохую погоду,
разразился шторм. Сильной волной мотобот перевернуло. Вайс спас Генриха.
Но когда Генрих торжественно заявил, что вся Рига узнает о подвиге
Иоганна, Вайс попросил Генриха никому об этом не говорить; если появится
заметка в газете, владелец автомастерской Фридрих Кунц уволит его с
работы, потому что владельцы мастерских, обслуживающих моторные суда,
обвинят Кунца в том, что он нарушает коммерческие правила, посылая своего
рабочего обслуживать спортивные катера.
Просьбу Иоганна Генрих выполнил. Сдержанность Вайса он считал
выражением ограниченности его натуры, чуждой страстей, увлеченности
чем-либо возвышенным, а его рассудочность принимал за чисто национальный
практицизм, внушенный старонемецкой добропорядочностью, не более.
О своем детстве Вайс рассказывал неохотно, ссылаясь на то, что рано
осиротел. Работал он на ферме, принадлежащей эмигрантам из России.
Родственную ласку узнал, только поснлившись у тетки, которая взяла его к
себе, когда к ней пришло одиночество и страх смерти. Эта тетка помогла ему
почувствовать себя снова немцем. У нее была хорошая библиотека. И только
из книг он узнал кое-что о своей родине, которую он, конечно, любит, но,
увы, недостаточно знает. Но лекции в клубе объединения помогли ему более
полно узнать то, что он знал лишь поверхностно.
В мотоклубе Вайс бывал только в качестве личного механика Генриха и
никогда не переступал черты, отделяющей технического работника от
истинного спортсмена. Он не отказывался подготовить машину к пробегу,
произвести на месте мелкий ремонт, но, закончив работу, каждый раз писал
на блокноте счет, отрывая листок, давал его владельцу машины и недовольно
хмурился, если с ним затягивали расчет.
Получая сверх положенного, он сдержанно благодарил, но никогда при
этом не улыбался,
Со спортсменами держал себя с чопорной вежливостью. И хотя он
нравился некоторым девицам в вызывающе обтягивающих фигуру кожаных
костюмах, ни одну из них не соглащался сопровождать в далекие загородные
поездки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56