К тому же предатель этот знал от кого-то, что комиссар взял в свою семью дочь репрессированного полковника. Вот он и подумал, что Нина не дочь комиссара, а дочь репрессированного. Так он и донес немцам, добавив, что отец девушки – бывший начальник штаба, крупный военный деятель.
На допросах Нина сперва все это отрицала. А потом товарищи посоветовали ей не сопротивляться гестаповцам, назваться той, за кого ее принимали, – Ольгой – и подписать все требуемые бумаги.
В разведывательную школу она пошла, надеясь, как только выбросят в тыл, воспользовавшись полученным оружием, уничтожить своего напарника и бежать.
И когда девушка, закончив рассказ, сказала, что теперь Вайс может передать ее в гестапо или расправиться с ней по своему усмотрению, он ответил не сразу.
Иоганн колебался. Поверит ли ему Нина? Сумеет ли, когда узнает, кто он, преодолеть радость, которую – Иоганн знал это по своему опыту – иногда труднее скрывать, чем самое горькое разочарование?
Он сказал с деланным равнодушием:
– Я так и думал, что вы притворщица. Но меня все это не касается. Мне поручено сопровождать вас на время вашего отпуска. И все. Запомните: этого разговора между нами не было. Все остается по-прежнему. Вы Ольга. Что касается вашего зрения, не беспокойтесь – найдем врача и используем оставшиеся дни на лечение.
– Вы сами не тот, за кого себя выдаете! – сказала торжествующе девушка.
– Вы что же, считаете, среди нас, немцем, нет порядочных людей? – И промямлил: – И, кроме того, вы такая хорошенькая, что я, естественно, могу испытывать к вам особые, нежные чувства.
– Чувства! – презрительно сказала девушка. – Вовсе вы не такой.
– А какой?
– А какой, вы хотите, чтобы я была?
Вайс положил ей руку на плечо, попросил:
– Пожалуйста, постарайтесь оставаться такой, какой вы были. Сможете?
Девушка кивнула.
– И постарайтесь быть любезной с баронессой. В сущности, старуха не такая уж ведьма. Ее гостеприимство вам еще понадобится.
– А больше вы мне сейчас ничего сказать не хотите?
– Хочу, но не могу.
Девушка расплакалась.
– Ну вот, – сердито сказал Вайс. – Куда же вы годитесь!
– Ну, немножко-то можно? – попросила девушка. – Пожалуйста!
– Ничего мы не можем, – сказал Вайс. – Ничего не можем себе позволять. Понятно? – Он вытер ей лицо своим платком. Приказал: – Улыбнитесь! Ну, не так жалобно. Нахально улыбнитесь. Так, как вы это умели делать. Ну вот, пожалуй, ничего, сойдет.
– Один только вопрос, – сказала девушка, – только один...
– Валяйте. Только один.
– Кино «Ударник»?
– На улице Серафимовича, – смело ответил Вайс.
– Вы знаете, – сказала она, сжимая его руку, – я сейчас такая счастливая!..
Вайс сердито перебил ее:
– Ну и все! Все!
Когда они вернулись в дом, девушка сказала баронессе любезно:
– У вас отличная усадьба, только жаль, что запущенная. Аллеи не очищены от снега, я даже промочила ноги. – И, поколебавшись, добавила: – Жаль, конечно, что я не все хорошо разглядела. У меня что-то с глазами.
После того как баронесса увела ее наверх переодеваться, Вайс попросил советника вызвать окулиста. Он сказал, что возместит все затраты, связанные с пребыванием агентки абвера в доме баронессы, так как на это ему отпущены специальные средства.
Вернувшись, баронесса спросила:
– Отчего это у нее?
Вайс объяснил:
– Как обычно: от отсутствия в лагерном рационе витаминов.
Советник заметил негодующе:
– Какая, в сущности, наглость со стороны наших противников вынуждать нас кормить военнопленных, когда эту обязанность следовало возложить на воюющие с нами державы!
Не задумываясь, Вайс ответил:
– С целью нанесения ущерба экономике противника мы в свою очередь возложили на него обязанность кормить немцеввоеннопленных.
– У вас острый ум, – осторожно усмехнулся советник.
Вайс сделал вид, что не понял иронии. Обращаясь к баронессе, сказал:
– Дочь советского полковника восхищена вашим гостеприимством и просила передать, что у нее в роду все мужчины были военные, поэтому ваша родословная вызывает ее восхищение. И она просит извинить ее неуместные шутки.
– Да, тут вам звонил герр Лансдорф, – не без уважения в голосе сообщил советник. – Я заверил его, что с вашей подопечной все в порядке. Воспользовавшись случаем, я поговорил с ним об интересующем меня деле. Он просил передать, что не возражает, если вы некоторое время будете оказывать мне содействие. – Подмигнул. – Как видите, официальные и осведомленные лица не отказывают мне в своей поддержке.
– Я заранее был уверен в этом, – почтительно поклонился Вайс.
Отправившись на машине за врачом, Иоганн заехал к Эльзе и узнал дополнительные данные, сообщенные Центром о девушке. Они полностью совпали с тем, что она ему рассказала. Совпали и внешние приметы Нины.
Центр рекомендовал Вайсу прощупать бывшего работника артели «Часы, печати, оптика» гравера Бабашкина, изготавливающего в «штабе Вали» фальшивые документы для агентов.
Письмо дочери Бабашкина к отцу будет передано Вайсу в ближайшее время.
Врач, осмотрев Ольгу, сказал, что при интенсивном лечении и хорошем питании ее зрение может быть восстановлено в течение двух недель.
И хотя врач был из армейских, он охотно принял от Вайса гонорар и поэтому заменил немецкие медикаменты швейцарскими – более дорогими и эффективными.
– Но главное, – сказал он, – больной необходимо не столько лекарство, сколько питание и покой.
Слепота русской девушки вызвала сочувствие баронессы. Взбалмошная старуха вдруг ударилась в сентиментальность. Ей уже хотелось, чтобы ее гостья не перебарывала свою беспомощность, а покорно отдалась ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27