Но только в первый момент.
— Не советую вам пробовать этот пудинг, господа, — вдруг проговорил Марлоу со странной улыбкой, — если, конечно, вы не желаете провести остаток дней в объятиях унитаза! — и, издав короткий смешок, он с грохотом скатился под стол.
— Кажется, это была его последняя шутка, — словно в забытьи пробурчал Мегрэ.
— Вот и Марлоу капутус, — с грустью заметил Ватсон. — С этой минуты, джентльмены, я решительно отказываюсь что-либо понимать.
Мегрэ вдруг будто очнулся от дремы и яростно заколотил кулаками по столу.
— Томас! Томас!! — взревел он. — Томас!!!
— Я здесь, месье, — учтиво склонил голову дворецкий, возникнув у него из-за спины.
— Какая стряпуха готовила этот пудинг?
— Этот пудинг приготовил я, месье. Он с изю-у-умом.
Мегрэ, казалось, не хватило воздуха, чтобы разразиться проклятиями, и он целых две минуты беззвучно тряс над головой крепко сжатыми кулаками.
— Кто научил вас так готовить, болван?! — наконец, выкрикнул он.
— Этот пудинг я приготовил по рецепту хозяина замка.
— Вы идиот, Томас! И в этом ваше счастье. Будь у вас хоть немного мозгов, я засадил бы вас в тюрьму как пособника убийцы.
— Я всего лишь слуга-га-га, месье. Мне было велено выпечь на вторые сутки к ужину пуд-динг, и я его вы-ы-ыпек. Если он вам не нравиться, то это дело вку-уса.
— Нет, он в самом деле идиот! — всплеснул руками Мегрэ.
— Ну что прикажете с ним делать, Ватсон?
Доктор рассеянно вертел в руках свою тарелку с нетронутым куском пудинга.
— Вы забыли поставить очередной крестик в вашей записной книжке, сэр, — напомнил он.
— Ох, да! — спохватился Мегрэ и полез в карман.
— С этой минуты, чтобы мы не ели и не пили, — задумчиво произнес Ватсон, — первый укус или глоток должен принадлежать дворецкому.
— Неплохая мысль, доктор! Слыхали, Томас? Ну-ка живо принимайтесь за пудинг!
Дворецкий отрицательно помотал головой.
— Я не буду это есть, месье.
— Ну это мы еще посмотрим, голубчик, — угрожающе расправив плечи, Мегрэ стал выбираться из-за стола.
— Благодарю вас, месье, я сыт, — сказал Томас, отступая к стене. — Я поужинал на кухне.
— Сядьте, сэр, — сказал Ватсон Мегрэ. — И так ясно, что пудинг отравлен. А дворецкий нам еще пригодится. Вы же не собираетесь умирать здесь от голода и жажды? Томас, доставьте мистера Марлоу в его спальню.
— Хорошо, сэр.
— И почистите на нем костюм, — ворчливо добавил Мегрэ. — Он, должно быть, запылился.
Глава 47.
Версия Мегрэ
За окнами стало совсем темно. Усилился ветер. Было слышно, как он завывает снаружи и яростно бьется об окна замка.
Вдруг почерневшее небо прорезала огромная уродливая молния, и после неизменной паузы раздался оглушительный грохот, который, казалось, должен был бы низвергнуть небеса на землю. Начался дождь, превратившийся вскоре в самый настоящий тропический ливень.
Мегрэ разжег трубку, угасшую вслед за кончиною Марлоу, и без нужды, просто чтоб убить время, стал чистить себе ногти.
— Что будем делать, мистер Мегрэ? — спросил Ватсон, глядя, как по окнам сверху вниз быстро скользят водяные струйки.
Мегрэ не ответил, он даже не услышал этих слов. С ним иногда случалось подобное: он словно исчез из гостиной. Он находился в замке Киллерданс и в то же время витал где-то далеко — там, где не было ни страха, ни печали, ни любви, ни ненависти, ни каких бы то ни было мыслей. Одни только грязные ногти на пожелтевших от табака пальцах.
— Почему вы молчите? — громко произнес Ватсон.
Мегрэ вскочил, озираясь с тупым удивлением.
— Что случилось, месье?
— Просто я спросил, что мы будем делать дальше.
— Что делать?… — повторил комиссар, пожав плечами. — Что…
Он подошел к окну и вдруг стал говорить как бы сам с собой, повернувшись спиной к собеседнику.
— По какой причине человек совершает преступление? Из ревности, жадности, ненависти, зависти, значительно реже из-за нужды. Короче говоря, его толкает на это одна из человеческих страстей. А между тем каждому из нас они свойственны в той или иной степени…
Ватсон слушал, не перебивая, и Мегрэ продолжал, рассуждать, с каждой секундой все больше освобождаясь от неповоротливости и сонного вида.
— Но все гости, которые прибыли в Киллерданс, отличались столь высокими моральными качествами, что были просто не в состоянии поднять руку на ближнего. Хотя, безусловно, они и испытывали друг к другу весьма противоречивые чувства. Возможно, это была зависть, или ревность, или еще что-либо в том же роде. И вот, что касается всех этих убийств. Уверен, что это отнюдь не убийства, а ряд несчастных случаев и… с а м о у б и й с т в! Маньяк, заманивший нас в этот дом, надеялся всех нас перессорить и полагал, что мы будем здесь сводить счеты, вроде того: кто из нас самый умный, кто самый знаменитый, кому чаще других везло на хорошеньких женщин, кто обнаружил больше всех трупов… Идея-то какая была великолепная! Но не вышло. Пусть одни покончили жизнь самоубийством, другие — погибли по недоразумению, но мы выдержали героическую борьбу между чувством долга и своими страстями.
— Один вопрос, мистер Мегрэ, — проговорил Ватсон, по-прежнему созерцая мощную спину комиссара. — А что вы скажете…
— Отвечу вам позднее, месье. А сейчас прошу вас сделать еще одно усилие и дослушать меня. — Мегрэ выколотил трубку о каминную решетку. — Итак, жажда убийства обратилась в жажду самоубийства. Одна страсть вытесняет другую, как говорится, клин клином… Скончался Ниро Вульф. Спрашивается: отчего? От обжорства! Потом за ним последовал Огюст Дюпен. Отчего? Перепил! Все это были несчастные случаи. Далее. Арчи Гудвин хочет отомстить за шефа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68