Впереди всех стоял толстяк с бритой, странно сморщенной головой.
– Во-первых, попросил бы не тыкать, – сказал Костя, подходя ближе, – вы не в своем зверинце, здесь будьте добры уважать закон и правила!
Высказав эту в общем-то нехитрую мысль, Костя принялся буравить взглядом толстяка.
– Уроки малолеткам в школе читай, – скривился Элик, – а мы чего хотим, то и делаем, вкурил? Ты, гад, еще вчера меня притомил!
Между тем Яга Степанидовна подошла ближе. Она глянула на братков и неожиданно обрадовалась:
– Вот вы где, голубчики! Вас-то мне и надо!
Бабка подняла свой посошок, и бандиты наконец-то обратили на нее внимание. Серый – посерел. Толян и Колян попытались попятиться, но сзади был забор, и они прижались к нему, тщетно стараясь слиться с окружающим ландшафтом.
– Бабуля! – взревел Эдик. – Это же шутка, в натуре! Отвечаю!
Яга наклонилась над Эдиком и угрожающе прошептала:
– А ну говори, волчья сыть, чего тебе здесь надобно?
Эдик увидел склонившуюся над ним страшную клыкастую маску, горящие глаза и крючковатый нос и плавно пошел в отключку.
– Дачники мы, – прохрипел он, напрягая последние силы, – отдыхать приехали… Век свободы не видать!
– Не свободы, а Эллады, – поправила его Яга.
Эдик сглотнул слюну.
– Точняк! – подтвердил он. – Именно этой, как её? Елдады!
– Ох врешь, – усмехнулась Степанидовна, – ну да ничего! Все наружу выйдет! Вы ведь у Маланьи живете?
– Ага, у ней! – кивнул Эдик, и тут, словно в оправдание, он неожиданно пожаловался: – Кормит она плохо! Кушать хочется!
– Тебе давно на диету пора, – сказала Яга, – на тюремную! Пора ведь? – Она требовательно уставилась Эдику в глаза.
Шеф зажмурился и как марионетка закивал головой.
– Много на тебе зла, – произнесла бабка задумчиво, – карма-то вон вся темная, аки ночь глухая! Вижу, придется тебя полечить, ради твоего же блага! Может, исправишься?
– Товарищ Степанидовна, – сказал Евстигнеев, – а давайте я их всех в угол поставлю! – Он взял Эдика за грудки и притянул к себе. – Помнишь, как недавно в углу стоял?
И тут случилось то, чего никто не ожидал, в том числе и сам Эдик. Что есть силы он рванулся, но не вперед, а вбок и въехал коленом Евстигнееву прямо в пах.
– Bay! – взвыл Евстигнеев и согнулся в три погибели.
– Атас! – крикнул Эдик и бросился вдоль по улице. Вслед за ним огромными скачками припустили остальные.
– Ай-яй-яй! – засуетилась Яга. – Ах он негодный! Все достоинство всмятку! А ты не горюй, не горюй! Новые отрастут, ишшо лучше будут!
В ответ Евстигнеев тяжело выдохнул воздух. Степанидовна внимательно посмотрела на него.
– Ишь как убивается, страдалец! А мы на тебя заморозку напустим, оно и пройдет. Чуфырь! – крикнула Яга и взмахнула клюкой. – Криогенус!
И Костя вдруг почувствовал, что от Евстигнеева потянуло холодом, как от ледяной глыбы. Трава вокруг моментально покрылась инеем, а сам Евстигнеев притих, вытаращив глаза и беззвучно раскрыв рот. И почти тут же над его головой, как над полюсом холода, заклубился пар, сгустился в маленькую тучку и пролился редким мелким дождиком. Евстигнеев выпрямился и чихнул.
– Ну что, отлегло, соколик? – заботливо спросила Яга.
– Отлегло! – вздохнул Евстигнеев, постукивал зубами. – Ну и холодина! Так и замерзнуть недолго.
– Неча свое хозяйство разбрасывать перед всякими такими! – сказала Яга. – Смотреть надо в оба! А этими гавриками я займусь! Ох проучу! Хорошо, что они у Маланьи живут!
– Чего ж хорошего-то? – поинтересовался Костя. – По-моему, наоборот. Маланья – человек скрытный, живет на отшибе, бандитам у нее лафа.
– Много ты понимаешь! – фыркнула Яга. – Маланья-то моя внучатая племянница! Они против нее – цыплята! Уж она им, кознодеям, покажет, уж она их, плутов, улестит! Досыта, на всю жизнь накормит!
– Интересные вещи открываются, – пробормотал Костя. – Маланья – ваша племянница, Евстигнеев – Кощею седьмая вода на киселе! Может, и я кому-нибудь родственником прихожусь, а? – Он засмеялся.
– Зря смеёсси! – строго сказала Яга. – К нам чужие не попадают. А если попадают, то не задерживаются. А что касаемо до тебя, соколик, то ты дядьке Матвею, главному лесному чертяке, в десятом колене двоюродный сын! А через дядьку Матвея приходишься родичем и кой-кому похлеще.
Костя обалдел. В его голове на мгновение вспыхнули какие-то странные видения, окружающее на миг представилось чем-то нереальным, странной игрой, выдуманной Великим Мастером.
– Удивился? – довольным голосом произнесла Яга. – Ишшо не так удивисси!
До самого шлоссеровского дома они шли молча. Возле калитки Костя остановился.
– Как там у него пароль? – спросил он. – «Гаврила», кажется? Сим-сим, открой дверь!
– Сгорю, да не отворю! – проскрипел механизм.
– Сим-сим, – рассердился Костя, – хватит валять дурака! У нас срочное дело. Давай открывай! Пароль – Гаврила!
– Ох и достали вы меня со своим Гаврилой! – заскрипел запор. – Ну сколько можно объяснять? Нету хозяина дома! Нету!
– Может, разрыв-травой ее пронять? – зловеще пробормотала Степанидовна. – Вот ведь капризная баба!
– Это не баба, это запор такой, – пояснил Евстигнеев и сам подошел к калитке. – Гаврила! – позвал он.
Через минуту с той стороны забора послышался дробный топот ног, дверь распахнулась, и на пороге возник сияющий Гаврила.
– Я друзей любить всегда! Сахарок принес?
– Да, да! – в рифму ответил Евстигнеев и полез в карман. Механический затвор все еще недовольно ворчал им вслед, а Гаврила уже выкатил «Запорожец», похожий на пушистое облачко.
– Давно за рулем не сидел! – пробормотал Евстигнеев, с опаской усаживаясь в водительское кресло.
– Ешкин кот, – бормотала Яга, устраиваясь сзади, – неужели это помело летает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86