– Неужели укол так подействовал? Или все-таки Потапыч? Вот видишь, – повернулся он к Шлоссеру, – человека утром укусил медведь, а к вечеру он уже спятил. И никакая медицина не помогла!
– Да не спятил я! – наконец-то отдышался Эдик. – На меня напали! Какие-то мужики! Маленькие такие, а ухватистые! Играть заставили в карты. Еле вырвался, во!
– Маленькие? – прищурился Шлоссер. – Бородатые такие?
– Во-во! – закивал головой Эдик. – Они! Бомжи какие-то!
– Э, нет, – сказал Шлоссер, покачав головой, – не бомжи! Это домовые из пластмассового цеха. И много ты им проиграл?
– Сто штук баксов! – как на духу признался Эдик.
– Приличная сумма. А расписку давал?
– Давал!
– Плохо дело. Значит, придется отдавать…
– А если закосить?
– Карточный долг – дело серьезное, – заметил Шлоссер, – а заводские домовые – парни лихие. Им ведь закон не писан! Где хочешь достанут и с костями съедят.
– Как это? – не поверил Эдик. – Так не бывает!
– Ну не в буквальном смысле, конечно. Разорят. По миру пустят. Удачу отнимут, и вообще… Да у тебя ж деньги есть, отдай – и все дела.
– Сто тонн баксов! – ужаснулся Эдик – Откуда я их возьму?
– Ну не знаю, – пожал плечами Шлоссер. – Дело твое. Играть не надо было.
– Они меня заставили! – застонал Эдик. – Гипнозом, век свободы не видать!
– Это недоказуемо, – вмешался Евстигнеев. – И в конце концов, не так уж велика сумма. Ты здесь надолго? Ну так, может, повезет: клад найдешь! Здесь с древних времен кладов знаешь сколько зарыто? Не сосчитать!
– Ты человека с пути не сбивай! – строго сказал Шлоссер. Он внимательно посмотрел на Эдика и покачал головой. – Не видишь, парня всего трясет. Нака, хлебни! – И он протянул плоскую фляжку.
– Спирт? – с надеждой спросил Эдик.
– Ха! – сказал Шлоссер. – Буду я с собой спирт таскать! Тут кое-что получше. «Громовержец»! Настойка особого назначения. Пей, только дыхание держи.
Эдик выхватил из рук Шлоссера фляжку, в три глотка осушил ее… и тут же застыл как изваяние. Шлоссер взял у него фляжку.
– Ишь как забрало! – позавидовал Евстигнеев. – Помню, первый раз меня тоже хорошо проняло. Эй, расслабься! – Он ткнул пальцем окаменевшего Эдика.
– Ке-кере-ке-ке! – произнес Эдик, не разжимая челюстей.
Внезапно глаза его вспыхнули беловатым огнем, волосы под майкой зашевелились и встали дыбом, отчего шеф сразу потолстел. Попытались встать дыбом волосы и на голове, но, поскольку Эдик был брит наголо, зашевелились только корни волос, отчего по лысине пошли волны наподобие цунами.
– Привилось, – добродушно сказал Шлоссер, наблюдавший за Эдиком. – Сейчас отпустит…
И в самом деле. Через минуту Эдик расслабился и глубоко вздохнул.
– Вот это да! – сказал он. – Крепкая вещь! Забористая. Наверное, двойной перегонки?
– Ни капли спирта, – строго сказал Евстигнеев. – Чистое растительное сырье!
– Значит – дурь, – убежденно заявил Эдик. – Травка! Я так и подумал!
– Он решил, что это наркотик, – улыбнулся Шюссер.
– Вижу, – кивнул Евстигнеев и, повернувшись к Эдику, сказал: – Это не наркота. Это что-то вроде кофе или чая. Бодрит. Прочищает мозги. Тонизирует…
– Точняк! – воскликнул Эдик. – Все прочистило! Вместе с мозгами! Здорово-то как!
– Вот теперь ступай домой, – сказал Шлоссер, – и больше домовым не попадайся, не то совсем пропадешь.
– Мне не домой надо, – неожиданно вспомнил Эдик. – Я главного механика ищу.
– Главного механика? – переспросил Шлоссер. – Так это я! А что случилось? А… ты, наверное, по поводу вживления телевизионной аппаратуры в голову? Чтобы программы прямо в башку принимать? Это завтра.
– Нет! – тихо сказал Эдик. – У меня конфиденциальный разговор!
Шлоссер почесал затылок:
– Ненадолго? Время-то уже за полночь!
– Минут пятнадцать, – сказал Эдик. – Зуб даю!
– Ну хорошо, – кивнул Шлоссер, – пойдем ко мне.
Подойдя к дому, Шлоссер свистнул, и калитка немедленно распахнулась. На пороге стояло манекеноподобное существо и помахивало суковатой дубинкой.
– Гаврила слушайся! Гаврила открывай! Сахарок дай!
– Держи, – сказал Шлоссер, проходя во двор. Эдик ринулся следом. Гаврила с сомнением взвесил в руке дубину, но гостя пропустил.
Эдик зашарил глазами по двору и тут же обнаружил летающую тарелку. От аппарата исходило чуть заметное фиолетовое свечение.
– Не обращайте внимания, – сказал Шлоссер. – У меня здесь много всякого разного. Работа такая.
– Вижу! – кивнул Эдик, облизываясь длинным шершавым языком.
Шлоссер прошел на кухню. Эдик и Евстигнеев – вслед за ним.
– Синхронизатор перегрелся, – объявил Шлоссер, открывая какую-то дверь и громко щелкая невидимым прибором. – Вы как к радиации относитесь?
– Не знаю! – пожал плечами Эдик.
– Ну и хорошо. Ни к чему такие вещи знать, – обрадовался механик. – Меньше знаешь, крепче спишь. Скажи я вам, что вы хватанули супердозу, так вы потом и не заснете.
– А я что, хватанул? – побледнел Эдик, медленно поднимаясь со стула.
– Чепуха! – махнул рукой Шлоссер – «Громовержец» пил? Значит, все в порядке! Подумаешь, пятьдесят рентген!
– Скажите, а это много? – забеспокоился Эдик. – Я слышал, что радиация сказывается на мужском достоинстве!
– Сплетни, – лениво возразил Евстигнеев. – На мужском достоинстве сказывается женское непостоянство.
– Не понял? – сказал Эдик.
– Это сложный вопрос, – пояснил Евстигнеев, – сразу не разберешься.
– Радиация полезна, – вмешался Шлоссер, – она как фосфор. От нее организм светится. Получается экономия электроэнергии. Лампочки не надо.
– Ну в смысле экономии, это я согласен, – кивнул Эдик, – но здоровье-то портится!
– У современного человека, живущего в двадцать первом веке, не должно быть здоровья, – заявил Шлоссер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86