ее гнало нерассуждающее чувство голода... Едкая струя жидкого азота из баллона Тины — и сколько-то дюжин грызунов превратились в лед. Кен умертвил еще несколько сот плавиковой кислотой. Голодные грызуны растворялись, исходя ненавистью...
Пустив невидимый микроволновый луч, Ренолт поджарил целую партию... Но за первой волной хлынула вторая, третья, четвертая... крысы заполнили весь цокольный этаж. Живой ковер смерти...
— "Мушкетеры"! — выкрикнул Сандерс.
Мы сомкнули ряды; каждый защищал всех остальных. Я и сам собирался отдать эту команду.
По нашим телам карабкались тараканы, не вызывая ничего, кроме раздражения: все-таки они не кусали, лишь слегка жалили. Надо только зорко следить, чтобы не заползали внутрь оружия. Давя крыс, я вдруг... задел Джессику ножом по спине... Лезвие поцарапало верхнюю броню, крысе пришел конец... Джесс мысленно поблагодарила меня и сама сбила крысу с моего сапога. Кен давил эту нечисть рукой в перчатке, а Джордж смахнул несколько штук с Тининого шлема. Один — за всех, все — за одного, как в романе Дюма!
Джессика стиснула зубы, сжала кулачки и в упор уставилась на бесноватую орду крыс. Половину в тот же миг хватил инсульт, твари попадали, сбивая с ног остальных. Донахью швырнул в люк гранату. Нашествие крыс наконец захлебнулось. И пусть мне не рассказывают о какой-то там флейте, на которой кто-то там играл и увел крыс. При чем тут флейта? Впрочем, не спорю, и не такое бывает — мы-то, в Бюро, знаем. Но мне лично дайте связку гранат — и дело в шляпе.
Рауль, крича и улюлюкая, дрался с аллигатором. Еще пара болотных вампиров навалилась на Тину. Я выхватил у Джорджа микроволновый излучатель, сдвинул клапан — смертоносный луч устремился теперь по трубке в обоих направлениях — и спустил курок. Вспышка из одного конца аннигилировала обоих монстров, а из другого — снесла башку злобной болотной твари, покусившейся на моего друга. У Рауля облезла с шлема краска, треснул щиток, нательная броня обуглилась и превратилась в лохмотья, но он живой, хоть и дымится, как добрая пицца! (Вот, я уже и стихами заговорил...)
Теперь сверху к нам устремились по лестнице полчища собак, а под потолком зависла эскадрилья летучих мышей — одна радость: тараканов сбивают. Храбро выступив вперед. Бланко опрыскала из баллона пролом в стене и, постепенно отходя, образовала непроницаемый ледяной барьер. Несколько собак и летучих мышей угодили в толщу и раскололись пополам, пытаясь вырваться. Дз-з-зинь!
Что дальше? По всему зданию нарастает какой-то гул... Проверил печь — ничего. Зато из-под двери в самой дальней от нас стене поползла полоска света... На двери металлическая табличка с изображением перевернутой пентаграммы.
— Вперед! — завопил я что есть мочи.
Мы устремились в глубь подвала, круша все, что попадалось на пути, неистово стреляя и огнем прокладывая себе дорогу. Первой добежала до двери Тина Бланко, выкрикнула что-то неразборчивое — выросла каменная стена, разделив помещение пополам. Стена-то выросла, а жезл у Тины вдруг обмяк, беспомощно повис как веревка. Тина бережно сложила его, убрала в специальный футляр на бедре и туго застегнула кнопку. Эх, один маг готов! Зато нам удалось за каких-нибудь пару секунд разделаться с легионами крыс, собак, летучих мышей и насекомых, оставшихся по ту сторону стены. Вот только безумно жаль убивать собак, этих ни в чем не повинных животных, — их обрекла на смерть вампирская сущность Алхимика. А всех остальных я громил с превеликим удовольствием. Летучие мыши — те же крысы, только с крыльями; крысы — те же тараканы, раздобревшие на стероидах. А какой житель большого города не питает ненависти к тараканам?!
Чародеи пустили в ход свои чудодейственные порошки и составы и справились с магической печатью на двери. Джордж удалил детонатор и таким образом разминировал прилегающую к двери часть пола. Джессика перерезала ведущие к замку провода, я снял замок, а Кен сорвал дверь с петель и бросил перед нами на пол. Джордж всадил в нее несколько пуль, прострелив наш боевой символ: «Привет мой вам, сеньоры!» Наконец-то мы в лаборатории Алхимика — полностью разрушенной.
Вдоль стены разбитые кувшины, расколотые мензурки, треснувшие реторты — еще несколько секунд назад их заполняли вещества разных цветов и консистенций: порошки, гели, жидкости, грязь, волосы, мех, заспиртованные части тел, консервированные продукты, кости, кровь, мозги... Теперь почти все это на полу или стекает на пол. Разбитые пестики и ступки, черепки огнеупорной посуды, капельницы, змеевики соседствуют на рабочем столе Алхимика с абсолютно не пострадавшей микроволновой печью. Стены увешаны астрологическими картами; над прозекторским столом — анатомические таблицы. Рядом с десятифутовым стеллажом с заспиртованными частями человеческих тел — шкаф со старинными книгами. За ним — средневековая наковальня, очаг, кузнечные мехи. Нормальное рабочее место свихнутого мага. Интересно, а куда делся Игорь, горбатый ассистент с наполовину человеческой сущностью?
Среди всего этого хаоса, в центре огромной пентаграммы, выложенной серебряным контуром по бетонному полу, разумеется, непременный чугунный котел, а в нем, конечно, что-то булькает. Позади котла стоит и сам организатор безобразного безумия и читает вслух из Книги мертвых. Каждое слово зримым символом обозначается в воздухе и падает в котел, рождая крошечные радужные вспышки. Алхимик предстал нам точно таким же, как тогда в Главной тюрьме, разве что без седины и без смокинга.
— "Авраам Линкольн"! — гаркнул я. — «Максимум»!
И команда задействовала все, чем только располагала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76