Будешь получать долю… То есть, зарплату…
— Ты что, Капоша, поехал от старости? — совсем не с прежней лаской посмотрела на него Левицкая. — О чем ты мелешь? Какая такая официально? Вот как это?
Соня ткнула пальцем в сторону телевизора, который всю дорогу работал, хотя Капон и Соня не обращали до него внимания.
В телевизоре сидели два мужика у стола, заваленного продуктами, от каких пенсионеры стали сильно отвыкать после проклятого застоя.
Один из мужиков, смачно чавкая, сказал:
— Хорошее сало!
— Сытые будем, — ответил его собутыльник, наливая водку в стаканы.
— Добрая горилка! — отметил качество продукта дегустатор.
— Пьяные будем! — обрадовался второй.
— А «Украинский дом селенга» вклады принимает! — вроде бы ни к селу, где всё это с понтом происходит, а тем более — городу, брякнул собутыльник.
— Богатые будем! — радостно заорал другой, и на экране вместо его донельзя счастливой морды засветилась надпись: «Украинский Дом Селенга».
— Нет, нам такое не надо! — решительно сказал Капон. — Это совсем для придурков. В семидесятом году мы уже так не работали…
Старушка Соня улыбнулась.
— Капоша, зачем мне твоя афера, когда я со своими не успеваю? Какое твое официальное дело? На хрен оно сдалось? Ты что, попух? Смотри, чему телевизор учит. Ничего не надо делать, кроме как жрать сало и бухать водку — всё равно станешь Рокфеллер. Так после этого зачем говорить за какие-то…
— Слушай, Соня, может, ты меня не так схавала. Короче говоря, на месте стоит только пирамида имени Хеопса, остальные постоянно падают. А наше дело не загремит — это я тебе обещаю. Фраера будут таскать бабки еще быстрее, чем в эти золотые селенги и брульянтовые страховые компании. А главное — потом не станут дергаться: отдайте наши вклады, пускай инфляция их уже почти сожрала. Мне нужен твой опыт, Соня. У тебя есть опыт. Потому ты не куклы станешь вправлять, а сделаешься этим… Короче, кем скажешь — тот будешь. Хоть главный инженер.
— А что за дело? — наконец-то заинтриговалась старушка.
— Пара пустяков. Надо цинковать директора.
— Он, что, мазаный?
— Та нет. Еще лучше. Он больной на голову. Сильно любит бороться за справедливость. Ты только регулируй поток клиентов. С бабками заворачиваешь на нас, а убогих на мозги — прямо в него. Мы же это… благотворительность. Так директор не только все бумажки будет подписывать, но и делать понт за нашу справедливость по всему городу.
— И это всё?
— Ты думаешь этого будет мало? Если, конечно, глаз у тебя прежний. А за твои способности…
В это время раздался звонок.
— О, лошок-опекунчик заявился. Мои способности, Капоша? Кстати, за способности… Я тебе говорю — дай подумать. Потому что сейчас некогда.
— Ну, тогда я свалил, чтобы не мешать, — поднялся Капон.
— Какое мешать? — улыбнулась старуха. — Я под тебя лоха раскручу еще круче.
Соня Левицкая сделалась на двадцать лет старше прямо на единственном глазу Капона.
— Иду, иду! — противным голосом бросила она в сторону двери.
Спорщик вздрогнул. Такой голос не мог принадлежать человеку, который собирался задерживаться на этом свете.
Соня медленно шаркала до двери и еще дольше возилась с замками.
На пороге стоял лох, груженный авоськами. На морде фраера большими буквами было написано единственное желание — скрасить последние дни старушки.
— Как дела, бабушка? — ласково спросил кандидат в опекуны, переступая через порог.
— Как в нашем возрасте, — заскрипела Соня. — Каждый день смерти жду…
— Ну, бабаня, ты это перестань, — чуть грубовато сказал лох, хотя от всей души желал старушке скорее перестать мучаться после оформления всех нужных документов.
— Да, золотце? — снова зашкрябала своим голосом по ушам окружающих мадам Левицкая. — Вот и старичок говорит — выходи за меня замуж…
Лох одарил Капона таким взглядом, словно тот уже убил его родную маму вместе с надеждой на прописку в этой хате.
— Вы подумайте, — с двойным смыслом сказал Капон, старомодно целуя руку потенциальной покойницы и вышел из квартиры.
Соня таки да не теряет хватки, подумал Спорщик, она прямо чистое золото для нашего дела. Если, конечно, согласится. Представляю, как начнет расстегиваться лох после ее прогона за нашу свадьбу.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Капон не ожидал от Славки, что тот еще может чем-то удивить подельника в этой жизни. Тем не менее, после того, как Спорщик заявился но зов Моргунова, он стал подозревать — Славка цинкует старого кореша.
— Слушайте, Капон, — нагло заметил Моргунов, полуобняв какую-то особу неопределенного пола, увлеченно жующую колбасу. — Вы, кажется, нацелились жениться…
— Нет, это Соня понт давила, — брякнул Спорщик, а потом сильно выпучил на Славку вставной глаз. — Вы, что, подслушиваете, где я местами хожу?
— Ни разу, — чистосердечно признался Моргунов. — Я занимался офисом. Вы сделали сиделку нашему директору?
— Почти, — осторожно сказал Капон.
— Так да или нет?
— Через пару дней отвечу. А вы скажите прямо сегодня — где вы взяли за женитьбу?
Моргунов нагло заржал.
— Просто вы уже взрослый мальчик. Вам пора задумываться за семейную жизнь и потомство.
— А в дыню за такие рассказы не желаете? — с угрозой в голосе спросил Капон, одновременно пытаясь понять, кто это так ожесточенно работает челюстями, не обращая внимания на разговор.
— Извините, Капон, — стал серьезным Слава. — Но так дело не пойдет. Вы, что, забыли — у нас не афера, а вполне работа на государственном уровне.
— Ну и что?
— Ни себе чего ну и что? Я вкалываю, как ломовик, забиваю офис с рекламой, а вы пока шлангуете…
— Вы же сами сказали, мне рано принимать из себя вид академика… Кстати, если это не афера, какой к черту Тибетский монастырь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89