Он подошел к зеркалу: оттуда на него смотрел козёл.

Чулок
У меня нога заболела. Прихожу к врачу. Она мне температуру измерила и говорит:
– Нормальная. Тридцать шесть и шесть.
Я говорю:
– Так значит, сорок два – в сумме?
Она мне как даст по ноге молотком!
– Здоров, – говорит.
– Здорово! – отвечаю.
Она говорит:
– Это вы здоров!
– Как же, – говорю, – я здоров, если вы меня по здоровой ноге ударили?
Она говорит:
– Что ж вы не ту ногу суете?
Я говорю:
– А по той больно будет.
Она говорит… Как же это она сказала-то? Слово ещё такое красивое. Божественное… А-а-а!
– Вот ещё, – говорит, – олух царя небесного!
В общем, велела мне завтра приходить.
– Только, – говорит, – ногу хорошенько вымойте: будем накладывать грязь. Лечебную.
Я говорю:
– Так я ж брюки испачкаю.
Она говорит:
– А вы наденьте под них чулок.
Я говорю:
– Где ж я чулок возьму?
Она говорит:
– У жены попросите. У своей второй половины.
Я говорю:
– У меня нет второй половины. У меня только первая.
Она говорит:
– Какая именно?
Я говорю:
– Мужская. Если не верите, у меня доказательство есть. Вот в медкарте написано: пол мужской.
Она говорит:
– Да это я уже давно заметила. Невооруженным глазом. Что вы полумужской, полоумный. Бегите скорей за чулком в галантерейный магазин.
Прибегаю в магазин. А там уже закрываются. Я ломлюсь. Продавщица мне говорит:
– Что это вам из галантереи так срочно понадобилось? На ночь глядя. «Цветочный» мы уже весь продали. А «Тройной одеколон» только на троих отпускаем.
Я говорю:
– Мне срочно нужен чулок.
Продавщица говорит:
– Мы по одному чулки не продаем.
Я говорю:
– Но у меня ж одна нога болит.
Она говорит:
– Так вы ещё и для себя?!
Я говорю:
– Да. У меня жены нет.
Она говорит:
– А чулок-то тогда для чего?!
Я говорю:
– Грязь на ноге прикрыть.
Она говорит:
– Так вы что, испачкались?
Я говорю:
– Нет, завтра только.
Она говорит:
– Вот завтра и придёте.
Я говорю:
– Да завтра я вам его уже назад верну.
Она говорит:
– Вы что, придурок?
Я говорю:
– Нет, я ушибленный. Я ногу ушиб.
Она говорит:
– Вот и хромай отсюда! Пока вторая нога цела.
Прихожу к соседке.
– У вас, – говою, – чулки есть?
Она говорит:
– А что разве не видно?
Я говорю:
– А вы мне поносить не дадите?
Она говорит:
– Может быть – подержать? И вместе со мной?
Я говорю:
– Вы меня не так поняли. Мне лично ничего не надо. Это моему здоровью требуется. Врач велел. У меня жены нет. Я больной.
Она говорит:
– Правда?! Почему ж вы из всех женщин именно меня выбрали?
– Да я, – говорю, – неразборчивый. И потом мне одна уже сегодня отказала. Продавщица.
Только она сняла чулок – муж входит…
Теперь мне нужны колготки. На обе ноги.

Пасквили
Что в стране делается! Памфлет.
Что в стране делается!
Семилетний пассажир автобуса, угрожая пеналом, потребовал у водительницы изменить маршрут и отвезти его в деревню к бабушке.
Житель Урюпинска во время просмотра в местном кинотеатре американского фильма залез за экран и попросил политического убежища.
Работники мясокомбината в знак протеста против ревизии объявили трехминутную голодовку. Один не выдержал и скончался.
Вся страна теперь с утра до вечера занимается капитализмом.
Старушки продают книжку «Тайны секса». Хотя непонятно, какие у секса могут быть тайны, если такие книжки продаются на каждом углу.
Дети бросаются на автомобили: «Стекла помыть?». В одной руке наш дезодорант, в другой импортный газовый баллончик, которые по эффекту ничем не отличаются. Ну, как тут отказать ребёнку да ещё с газовым баллончиком! «Ладно, пачкай!».
Что в стране делается! Все куда-то пишут, что-то требуют!
Рабочие требуют, чтобы им платили инвалютными рублями, а не инвалидными. Школьники требуют избирать учителей из числа школьников. Владельцы кооперативных туалетов требуют понизить цены на продукты питания.
Проститутки требуют ввести им пенсии по старости с двадцати пяти лет и открыть свой орган печати, который так и будет называться – «Открытый орган». Что ж они там будут публиковать? «Людмила Стоеросова передовик. Многостаночница. её прокатный стан – всегда в исправности».
Ничего не требуют только пенсионеры. Только пенсионеры у нас счастливые. Потому что наработались до безработицы, навоевались до путча, оделись, наелись и напились до свободных цен и нагулялись до СПИДа. Кстати, говорят, что СПИД родился в нашей стране, потому что у нас все делается через одно место. И здесь уже пора коснуться ценных бумаг. Я имею в виду туалетную.
Вы заметили? – туалетной бумаги становится все меньше, а денег все больше. Может, деньги на ней и печатают? Тогда уж лучше печатать деньги отрывные в рулонах, а туалетную бумагу выпускать многоразовую.
А то у нас все одноразовое: и мосты, и лифты, и табуретки. Многоразовые у нас только презервативы. А шприцы – многозаразовые. А обувь – вообще! Такое ощущение, что нашу обувь выпускает не легкая промышленность. А тяжелая.
Недалеко от обуви и наше нижнее белье. Ниже не бывает. А потом удивляемся, почему наша женщина раздевается быстрей француженки! Да потому что ей стыдно показаться в этом перед мужем, не говоря уже о товарищах по работе.
Вот государство! Все государства иностранные, а наше – странное.
Взять эти острова японские. Отдавать или не отдавать Японии японские острова? Ну, ребята, как говорил наш шкипер, ну, отдайте японцам остров Сицилию. Тем более, что он – итальянский.
Потом – этот бесконечный телесериал под названием «Конституционный суд». Выходит к микрофону молодая коммунистка, кстати, с прекрасной конституцией, и говорит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99