Мы входим в фойе, и мне становится ужасно тоскливо, потому что в фойе гораздо интересней, чем в зале, где ничего не видно, кроме рояля со сценой. А в фойе ходят толпы стройных настоящих блондинок, и я начинаю кусать локти, которые оказываются её.
Но вот заканчивается концерт, включается свет, и она говорит, что у нас будет ребёнок.
И мне кажется, что я давно уже хочу иметь какого-нибудь ребёнка.
Но она говорит, что это шутка, проверка слуха, разведка боем, и теперь она согласна на все, даже выйти за меня замуж. А что касается ребенка, то он у нее уже есть. Готовый. Хотя и небольшой. От первого брака. Самого удачного.
И мне уже неудобственно перед ней и перед её ребёнком. А тут ещё, оказывается, и день свадьбы назначен. На среду. В чебуречной. В одном зале с поминками.
Вот такой сон. К чему бы это?
Прокопьев долго и вопросительно смотрит на седую цыганку.
Цыганка, слюнявя желтые сухие пальцы, листает англо-французский технический словарь, и наконец говорит:
– К свадьбе это, касатик.
– Точно, седовласка! – изумляется Прокопьев. – Как раз была у нас недавно свадьба. Года два или четыре назад.
– Значит, вещий сон тебе приснился, – говорит цыганка.
– Точно! – говорит Прокопьев. – Пока я спал, все вещи украли.
– А ты не спи на вокзалах-то! – говорит цыганка.
– А где ж мне ещё спать?! Я же женатый! – говорит Прокопьев и, проснувшись, наконец засыпает.

Химик
«Растворил я окно…»
Из романса П. Чайковского

Вдова была безутешна.
– Говорила тебе: не выходи замуж за химика! – утешала её мать. – Не послушалась? Теперь пеняй на себя!
Сдувая на себя пену с пива, молодая вдова Силуэтова рыдала ещё больше, и мать, не зная, как по-другому вывести дочь из нервного потрясения, съездила за город и привезла оттуда знахаря.
Знахарь был пожилой, маленький, но распространял вокруг себя острый запах куриного помёта. Придерживая знахаря за локоток, Полина Григорьевна демонстрировала ему квартиру:
– Это, пардон, спальня. Это в кресле вдова плачет. А это Володенькина комната.
Знахарь показал подбородком на кучу мусора в углу комнаты:
– Мусор после ремонта?
– Нет, – сказала Полина Григорьевна. – Это Володенька после своего опыта.
– Ну что ж, – сказал знахарь, поворошив мусор ногой, – будет жить.
– Кто? – не поняла Полина Григорьевна.
– Володенька, – сказал знахарь. – Зять ваш. Вы же сами помочь просили.
– Так я о дочери ходатайствовала, – строго сказала Полина Григорьевна. – А зять-то причем? Он уже ушел от нас безвозвратно.
– А я полагал, что муж – лучшее утешение для вдовы, – сказал знахарь.
– Ну, если вы так настаиваете… – сказала Полина Григорьевна. – Вам, наверно, и фотография его потребуется?
– И фотография, – сказал знахарь. – В полный рост. И газетка самая ненужная. Я его на газетку собирать буду.
* * *
Через полчаса на газетке уже стоял младший научный сотрудник химической лаборатории Владимир Силуэтов, цел и невредим, только плечи и локти у него были немного испачканы известкой.
Он с удивлением посмотрел на жену и тещу и спросил:
– Где это вы так долго пропадали?
* * *
Когда первое изумление прошло, тёща оставила молодых наедине и пошла в кухню.
Знахарь тотчас же соскочил с табуретки и, потупясь, сказал:
– Рублишко бы, хозяйка.
– Да вам за такие дела, – сказала Полина Григорьевна, – не то что рублишко, – убить мало!
* * *
Ночью в квартиру позвонили.
– Кого это ещё несет? – спросонья сказал Силуэтов.
Жена накинула халат и открыла дверь.
На пороге стоял Силуэтов. Тоже Володя. И тоже муж. Силуэтов-2, значит.
– Чего заперлась? – недовольно сказал он. – Кто у тебя там?
Жена побледнела и бросилась в спальню.
– Кто у тебя там? – спросил Силуэтов-1 с кровати.
– Вставай, Володя! – зашептала жена. – Муж пришёл!
– А кто же тогда я?! – ахнул Силуэтов-1 и приготовился прыгать из окошка.
– Во дают! – сказал Силуэтов-2, входя в спальню. – Только на день и отлучился!
Тёща, увидев двух зятьев, заревела:
– Откуда ты-то ещё на мою голову свалился?!
– Из больницы, – сказал Силуэтов-2. – Меня взрывной волной в открытую форточку выбросило. И прямо в приемный покой. Оказалось – легкий испуг. Вот домой отпустили.
И Силуэтов-2 лег по другую сторону жены.
* * *
Знахарь молча слушал Полину Григорьевну, постукивая пальцами по толстой книге с медными застежками и надписью «Могущество алхимии», вокруг которой был изображен дракон, проглатывающий собственный хвост.
– Вот такая ситуёвина, – закончила Полина Григорьевна свой рассказ.
– Ничего страшного, – успокоил её знахарь. – Одного будем убирать.
– Каким же образом? – спросила Полина Григорьевна.
– Сейчас прикинем, – сказал знахарь и вынул из сундука другую книгу, на обложке которой значилось: «Арнальдо де Виланова. О ядах».
* * *
Хоронили Силуэтова на небольшом кладбище при лаборатории. Могильщик, много повидавший на своём веку, бывший химик этой же лаборатории, одноглазый, однорукий и одноногий, причем все было левое, увидев скорбящего над своей могилой Силуэтова, в ужасе убежал к своей второй половине, тоже бывшей химичке, у которой все было правое, так что, когда они перед сном гуляли по кладбищу под руку, казалось, что идёт один человек, но с двумя головами.
* * *
На другой день Силуэтов вышел на работу, но заметили его только тогда, когда он снова помер, потому что снова стали собирать деньги на венок.
Жена его как раз зашла в лабораторию, где её встретил опечаленный заведующий, как две капли воды похожий на знахаря.
– А где Володя?!
– В ванне, – сказал заведующий лабораторией и провел жену Силуэтова в комнату, где стояла ванна, наполненная бурой жидкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99