— Так это и правда ты изловил аведжийского герцога?
Сивый зло покосился на воина. Его лицо показалось Алану смутно знакомым. — Тебе-то что? Интерес какой?
Воин посмотрел на него и поморщился.
— Что-то не верится мне. Видать, что герцог совсем при смерти был, раз какой-то пьянчужка смог схватить его.
Сивый глотнул прямо из кувшина, отвернулся и пробурчал.
— Пошел ты…
Воин слабо улыбнулся и кинул на стол медное кольцо. Сивый повернулся, поглядел на монету, почесал грязную щетину и спросил:
— Что нужно-то?
Воин усмехнулся, но глаза его при этом оставались жесткими и холодными. Сивый сразу же вспомнил это лицо.
— Погоди-ка! А я помню тебя. Ты тот самый козел, из-за которого мне в армию идти пришлось, чтоб с голоду не подохнуть… Ты нам в Норке работу перебил, у маркиза, травоеда. — Сивый отстранился, выпучив пьяные глаза.
Воин резко выбросил вперед руку, схватил железными пальцами уползающего Сивого за запястье и процедил сквозь зубы:
— Не дергайся, прирежу. Глазом моргнуть не успеешь. Где украшения, которые ты с герцога снял?
Сивый задергался и протестующее зашипел:
— Да раздетый он был! В крови весь… Ничего у него не было!
Воин, глядя Сивому в глаза, сильнее сдавил захват. Сивый тихо взвизгнул и запричитал:
— Что тебе надо? У меня ничего нет, ничего… Все забрали имперцы, все до последнего карата… Ничего не осталось, ничего…
Воин взглянул на компанию смеющихся бирольцев и медленным движением вытащил огромный нож. Сивый вздрогнул. Воин подцепил кончиком ножа монету и подкинул ее Сивому.
— Купи на эти деньги себе выпить.
Сивый схватил монету и сжал ее в кулаке. Воин сунул нож в ножны и тихо спросил:
— Скажи мне, где звезда герцога, Алан?
Сивый испуганно замотал головой и заплакал.
— Я все отдал имперской разведке. Все, все что из болот вынес. Меня там били… Кнутами… Хотели железом жечь… Я все отдал… Все…
Сивый, размазывая по щекам пьяные слезы задрал рубаху и показал страшные кровоточащие рубцы на грязном теле. Воин поморщился, сунул нож за пояс, молча поднялся и быстрыми шагами вышел из кабака.
Сивый поскуливая выбрался в ночь, насторожено огляделся по сторонам и побрел, с трудом переставляя заплетающиеся ноги. Когда веселое пятнышко Первой Луны закатилось за зубчатые стены Барги, а ночное небо на западе прочертила первая светлая полоса, предвестник восходящего солнца, он остановился у полуразрушенной фермы. У каменного крыльца он опустился на колени, сунул руку за кладку и нащупал сверток. По его спитому лицу расплылась блаженная улыбка.
118
— Ты много плакала, сестра моя… Горячие слезы изменили твое лицо, твои глаза отдали слишком много влаги и посветлели. Тяжелые мысли и невзгоды отразились на твоем лице… Твои губы долго не знали ласки а пальцы загрубели, натягивая тетиву лука… Что гложет тебя, сестра моя?
— Мой луч солнца угас, сестра, тогда, когда наши семьи ушли на юг… Я выросла в этом лесу и впитала его силу, ветви черных деревьев стали мне домом, листва папоротника — постелью… Долгие годы лишь тишина и безмятежность. Долгие годы без ласки и лук, вместо мужчины в ложе… Потом я встретила его… Он спас мне жизнь и разделил со мной постель. Человек подарил мне мгновенья счастья и радость материнства, сестра… Я нарушила табу…
— Табу? Табу исчезло вместе с хрустальными восходами этого мира, сестра…
— Не успокаивай меня, не надо… Я сделала это, поддавшись минутной слабости, после стольких лет одиночества…
— Кто же отец твоего ребенка, сестра?
— Наследник правителя… Из великого рода. Он умер. Умер… Смерть встала между нами, разорвала мою жизнь черным когтем на неравные половины… И даже свет лун для меня теперь лишь отблеск на воде…
— Твой ребенок — это твой свет! Ты будешь слышать его смех и радоваться. Ты будешь видеть его глаза и твоя жизнь продлиться вечно… Дети — это самая главная ценность нашей расы, сестра.
— Этот ребенок от человека! И я… Я боюсь за его судьбу. Его отец незадолго до гибели отдал мне вот это…
— Эту звезда? Тяжелая… В ней заключена какая-то сила, из тех что сотворили этот мир. Страшная сила, сестра, гнетущая… Это амулет правителей…
— Я боюсь этой силы. Забери его от меня и моего ребенка, пока эта вещь не накликала на нас беду…
— Но механизмы гномов уже не работают в этом мире, сестра. Машины, дающие жизнь всем этим устройствам разрушены, задолго до нашего рождения. Сейчас это просто кусок металла и он не причинит зла, ни тебе, ни твоему ребенку.
— Все равно, забери ее… Я чувствую, что когда-нибудь кто-то придет за ней, кто-то страшный, кто-то, кто посвящен в древние знания.
— Хорошо. Я заберу его. Покажу знакомому гремлину, быть может, он просветит меня по поводу твоих опасений.
— Сделай мне одолжение… Забери…
— А ты заботься о сыне. Сдается мне, ему уготовано великое будущее…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103