Никакой дороги там не было…
Берег, уступами уходивший в море, дыбился огромными каменными глыбами. Между ними образовалась ложбина, очевидно проложенная сточными водами. Но этой ложбине и устремился «Додж». Когда «Виллис» домчался до ложбины, Вергизов увидел, как «Додж» сорвался с обрыва, перевернулся в воздухе и полетел в пропасть…
От шлагбаума к обрыву бежал Соловьев. Но Вергизов опередил его. Майор выскочил из машины и подбежал к самому обрыву. Внизу, скрытые от взора отвесными скалами, бились волны прибоя…
С минуту Вергизов молча стоял у обрыва и смотрел на море. С катера флажками досылали сигналы.
— Товарищ Соловьев, — спросил Вергизов. — Это наш катер?
— Он самый, товарищ майор. Смотрите, идет к месту падения «Доджа».
— Товарищ капитан! Возьмите двух товарищей, один остается со мной. Задание: тщательно обследовать глыбы справа и возможные дороги или спуски к морю. Сбор через тридцать минут на этом месте. Действуйте в зависимости от обстановки. Если обнаружите подозрительных лиц — задержите и немедленно шлите связного!
ГЛАВА XVIII
Клиент появился, когда Лукьян Андреевич уже сложил инструменты и собирался закрывать парикмахерскую. Вошедший снял фуражку и опустился в кресло. Не говоря ни слова, парикмахер снова достал инструменты, разложил их на столике и равнодушно посмотрел на клиента. Это был среднего роста человек лет сорока-сорока пяти. Его небольшие темные глаза холодно смотрели на парикмахера, а рот с толстой нижней губой приветливо улыбался. Он был хорошо выбрит и распространял запах «Тройного одеколона». Это являлось частью пароля, но Лукьян Андреевич по-прежнему молчал.
— Спешу на вечеринку, — произнес клиент громко, — нельзя ли побрить побыстрее?
— Побрить-то можно, — тихо ответил мастер, — только бритва притупилась…
— А вы брейте обратной стороной, — уже без улыбки сказал «клиент».
Лукьян Андреевич молча подошел к двери и запер ее.
— Пройдите сюда, — пригласил он посетителя за перегородку. — Вы должны были явиться еще семь дней назад. Почему задержались? — в голосе Лукьяна Андреевича звучали повелительные нотки, как-то не вязавшиеся с его тщедушной фигурой.
— Явился, когда смог, — буркнул «клиент», — В чем дело?
— Вы прежде ответьте на вопрос, — тихо произнес Лукьян Андреевич.
— Послушайте, косоглазый, вам давно бока не мяли? Выкладывайте, что нужно?
— Разве вас не предупредили, что явка срочная?
— Предупредили. Но по возвращении от лесничего я заболел. Только сегодня поднялся. Ясно? Ну, так что там у вас? — раздраженно спросил он.
— Сегодня с девяти до двенадцати вы должны находиться в ресторане «Шторм». Если за это время не появится нужный человек, отправляйтесь туда завтра в то же время.
— На каком основании вы мне приказываете? — гость окинул парикмахера презрительным взглядом, подошел к вешалке и снял фуражку.
— Надзиратель «Лагеря смерти» Минухин, остановитесь! — приглушенно, но повелительно проговорил Лукьян Андреевич.
«Клиент» резко повернулся, в его руке блеснула финка.
— Ах ты, старая собака! Вздумал мне угрожать? — он медленно двинулся на парикмахера. — Ты совершил ошибку, старик. Тот, кто узнает Минухина-надзирателя, после этого больше минуты в живых не остается…
— Попробуй только тронуть меня, — прошипел Лукьян Андреевич, — он тебя уничтожит со всем твоим отродьем…
— Это кто же «он»?
— Массоха!
— Кто? — лицо Минухина стало белее халата парикмахера. Тяжело дыша, он уставился немигающими главами на старика. — Кто?
— Я сказал уже — Массоха! — ответил Лукьян Андреевич. Видя, что его слова возымели действие, он приободрился и вышел за перегородку.
— Где он? — спросил Минухин. — Я хочу видеть ею…
— Не торопись, братец. Когда нужно будет — увидишь. А пока выполняй, что приказано.
— А ты кто, поверенный его?
— Это неважно. Садись, в ногах правды нет. А теперь слушай, — продолжал Лукьян Андреевич. — С сегодняшнего дня будешь ходить в ресторан «Шторм», покуда не встретишь гам одного молодца. В случае надобности, помоги найти угол. Каждую пятницу встречайся с ним в «Шторме». О Массохе — ни звука. Мое имя и адрес не упоминай. Что будет от него — передашь мне, я — Массохе. О том, где сам живешь, помалкивай, да фамилию свою не выболтай. Назовись просто «Силачом». Его кличка «Шофер». Так мы с Массохой называть вас будем. Меня кличут «Воробьем». Ко мне по четвергам будешь приходить бриться, в этот же час что и сегодня.
— А кто тот, с кем мне надо встретиться?
— По хорошей рекомендации паренек. На одной «малине» завалился. Три года отсидел. Шофером стал. Такой нам и нужен.
— Как же я узнаю его? — недоуменно спросил Минухин?
Его бледное лицо выражало растерянность. Лукьян Андреевич решил, что тот не знает, как приступить к делу. На самом деле Минухина мучали совсем другие мысли.
— Мы сами не видели его никогда. Условный знак — курительная трубка с головой вроде черта какого-то, Мефистофель называется, из пустотелого стержня свисает на цепочке маленький кортик. Подсядешь к нему и спросишь: «Давно дядю видел?» Если ответит: «Дядя пошел рыбу удить», — значит он. Ясно?
— Ясно-то ясно… — нерешительно начал Минухин.
Лукьян Андреевич ждал, что он скажет дальше, но тот замялся и замолчал. Тогда парикмахер заговорил сам:
— Не вздумай вилять, Минухин. В случае отказа, одна дорога — на кладбище… Не забыл клятву?
— Клятву не забыл… Только не вовремя прибыл «Рыжий». Обзавелся семьей я. Работать стал. Шофером на лесотарном… Жена на сносях, да трое малолеток еще. Из-за них сомнение берет. Да и не занимался я делами такими с тех пор, как удрали немцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111