Он просил журналиста известить «отца», а с сообщаемыми им, Василием, фактами поступить по своему усмотрению.
По-видимому, содержание секретного соглашения между двумя высокопоставленными представителями Франции и Англии просочилось в печать и по другим каналам. Газеты, широко комментируя это соглашение, подняли большой шум. Позорный сговор двух министров вызвал взрыв негодования во всем мире. Тем не менее послы Англии в Риме и Аддис-Абебе настойчиво добивались принятия условий Лаваля — Хора.
Взрыв возмущения скандальным предательством Лаваля был особенно бурным во Франции. В январе 1936 года премьер подал в отставку, получив всего двадцать голосов при голосовании вотума доверия в Национальном собрании. На смену Лавалю пришел Альбер Сарро, министром иностранных дел стал Фландон, и положение во Франции мало изменилось…
Вебер известил Василия, что майор, о котором в свое время шла речь, вернулся из командировки. Зять майора устроит у себя дома небольшую вечеринку, на которой и познакомит своего родственника с богатым американским бизнесменом Хексингом, то есть с Василием. Такой способ знакомства с сотрудником генерального штаба армии — тем более под вымышленным именем — таил в себе известный риск, но Василий согласился. Вечером следующего дня он отправился вместе с Лизой в гости к незнакомому человеку по адресу, полученному от Вебера. Хозяин дома, Иоганн Мейер, принял их, как старых знакомых, и пригласил в гостиную. Вскоре прибыл и майор Кольвиц, высокий, худой человек в очках, с изможденным лицом.
Майор чуть ли не с первых слов, не стесняясь присутствия постороннего человека, стал жаловаться на свою судьбу: его единственная дочь тяжко больна. Доктора никак не могут поставить правильный диагноз. У каких только светил медицины она не была, — все напрасно, одно разорение и никакого толка!..
Василию стало ясно, что майор знает, с какой целью его познакомили с богатым американцем. Когда мужчины остались одни, хозяин дома сразу перешел к делу:
— Ты хотел поместить дочку в санаторий, а денег на это у тебя нет, не так ли? Вот мистер Хексинг может ссудить тебя деньгами, если, конечно, ты согласишься.
— На что? — насторожился майор.
— Будем говорить откровенно. Ты, Фридрих, не нацист и не сочувствуешь им… Мистера Хексинга, как делового американца, интересуют планы наших генералов, уже поставивших однажды Германию на край гибели…
— Ты понимаешь, Иоганн, о чем говоришь? Это же пахнет виселицей, — тихо сказал майор.
— Не произноси такие страшные слова на ночь глядя! Кто и каким образом может узнать, что ты, встречаясь со знакомым американцем, делишься с ним некоторыми новостями, которые, кстати сказать, через короткое время перестают быть новостями?
— Это, конечно, так, но все-таки… — пробормотал майор.
В разговор вмешался Василий.
— Вообще-то совсем не обязательно, чтобы мы встречались с вами, — сказал он. — Вы можете поделиться новостями со своим родственником, нашим хозяином, а он со мной… Я возьму на себя все расходы по лечению вашей дочери. Надеюсь, три тысячи марок в месяц хватит?
— Да, конечно, — ответил майор и тут же добавил: — Я должен подумать…
— Подумайте, я вас не тороплю. Если надумаете, дайте знать через герра Мейера, — он меня найдет. Если лечение вашей дочери будет стоить дороже, я все равно приму на себя все расходы! — Василий хотел подчеркнуть, что за деньгами остановки не будет, — вы, мол, только начните работать, господин майор, и, если сведения, которыми вы будете меня снабжать, окажутся стоящими, вознаграждение будет увеличено…
Они поняли друг друга, хотя не произнесли больше ни слова.
В эти бурные дни, когда события в Европе развивались с необыкновенной быстротой, в Берлин из Болгарии приехал Стамбулов.
Его провели в кабинет Василия, и он, назвав себя, сразу заговорил громко и возмущенно:
— Господин директор, войдите, пожалуйста, в мое положение! От этих оптовиков житья не стало, — бензин продаем мы, а деньги загребают они. Разве это справедливо? Нет… больше так не пойдет!
— Не волнуйтесь, — попытался успокоить его Василий, — скажите, чем я могу вам помочь.
— Я привез вам привет от «отца», — сказал Стамбулов, понизив голос, и снова громко заговорил: — Повторяю, больше так не пойдет! Я открыл большую керосиновую лавку, арендовал еще две бензоколонки на самых оживленных улицах столицы, хочу расширить дело и покупать бензин не румынский, а американский!.. Отправьте, пожалуйста, по моему адресу в Софию, несколько цистерн бензина и вагон автола… Где сказано, что мы, болгары, обязаны покупать и продавать только румынский бензин? Правда, они наши соседи, но что из этого? Все равно горючее нам они продают по ценам мирового рынка, да еще через посредников-оптовиков! — И снова тихо: — Я кое-что привез, мне нужно поговорить с вами…
— Хорошо, мы продадим вам бензин. Но оптовики поднимут большой шум… Я думаю, в покупке румынского бензина заинтересованы не только они, но кое-кто посильное. — И тоже понизив голос: — Я вызову юрисконсульта и дам ему указания. Когда закончите все формальности, заходите — поговорим…
Глауберг, получив указания, повел болгарина к себе, а Василий, оставшись один, подумал о том, что «отец» умеет подбирать людей. Стамбулов понравился Василию. Круглолицый, с черными усиками, густыми косматыми бровями, большими серыми глазами, он производил впечатление веселого, темпераментного человека. По-видимому, он был и опытным конспиратором: даже младенцу ясно, что человек, опасающийся полиции, будет вести себя тише воды ниже травы, чтобы не привлекать к себе внимание, а этот шумит, кричит…
Стамбулов вернулся к Василию с сияющим лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143