Улыбка на лице Хакима сделалась чуть более напряженной, но в остальном он сохранил на лице выражение незаинтересованной приветливости.— Сколько? — коротко спросил он.— Для вас полмиллиона.Хаким укоризненно развел своими изящными руками с длинными пальцами.— Право, мисс Блейз. Сбыть такое огромное количество алмазов — тяжкий и долгий труд. Вы это сами прекрасно понимаете. Если уж браться за это, то никак не меньше чем за двадцать процентов.— Я не могу согласиться на двадцать процентов, — возразила Модести. — У меня есть собственные расходы.— Ну, тогда пятнадцать. Сомневаюсь, чтобы мои конкуренты в Европе взяли меньше. И уж во всяком случае на Ближнем Востоке никто не согласится на меньшее.— За «железным занавесом» тоже хотят алмазы, — отозвалась Модести. — Я получила твердое предложение от их представителя — они готовы купить все сразу за девять миллионов. — Она дружески улыбнулась. — То есть десять процентов. Если вас это не устраивает, тогда мы напрасно тратим время.— Позвольте узнать, где находятся алмазы в настоящий момент, мисс Блейз? И если они не у вас, как вы, если не секрет, надеетесь завладеть ими.— Хаким, не прикидывайтесь простачком.— Прошу меня простить, — Хаким развел руками, выражая сожаление. — И за наивные вопросы, и за то, что, конечно, я не смогу сотрудничать на таких условиях. Мои нынешние расходы не позволяют мне вступать в соревнование с джентльменами из высших политических сфер.— Ну, хорошо, а если я предложу вам семьсот пятьдесят? — сказала Модести, в упор глядя на него.— Увы, и это исключено. Не оправдывает хлопот. Не желаете ли чего-нибудь освежающего?— Спасибо, но у нас много дел. Жаль, конечно, что нам не удалось договориться, Хаким, но, надеюсь, вы будете помалкивать о нашем разговоре.Он встал и с улыбкой сказал:— Проявлять несдержанность было бы неразумно. Коль скоро вы вернулись к прежним делам, я не сомневаюсь, что еще возникнут ситуации, когда мы сможем быть полезны друг другу.— Вне всякого сомнения, Хаким. Всего наилучшего. Когда «понтиак» Модести и Вилли выехал со двора, Хаким позвал своего слугу.— Мне нужно решить важное дело, Назир, — медленно сказал он, — но сперва мне необходимо немного расслабиться. Передай Фионе, что она мне понадобится сегодня днем.В девять часов вечера Вилли и Модести оказались в маленьком кафе с баром в районе Муски. Модести распустила волосы, затем собрала их в большой пучок на затылке. На ней почти не было грима и ногти были без лака. Поверх свитера и черных джинсов она накинула легкий плащ.Вилли был в темной куртке. На них обоих были высокие ботинки из крепкой кожи на шнуровке и с непромокаемой резиновой обшивкой, закрывавшей подошвы и рант.Они пили пиво и тихо переговаривались по-немецки. Официант был уверен, что эта парочка — из группы немецких техников-специалистов, которых было здесь немало.— Ну что, когда сделает свой ход Габриэль? — спросила Модести своего спутника, на что тот ответил:— Возможно, сегодня, но скорее всего, завтра. Все зависит от того, как быстро примет решение Хаким.— Ты ведь имел дело с Хакимом больше, чем я, и знаешь его лучше. Думаешь, он доложит о нашем визите Габриэлю? — спросила Модести, делая глоток.— В этом я не сомневаюсь. Но Хаким не любит торопиться. Сегодня он переспит с девицей, потом вкусно поест, выпьет, послушает музыку, подумает и примет решение рассказать все Габриэлю.— Почему?— Потому что так ему спокойнее. Габриэль убивает тех, кто его раздражает, ты — нет. В конце концов к этому выводу и придет Хаким.— Вот и прекрасно.Вилли выпил пива, оглянулся.— У нас есть еще неделя, прежде чем корабль пойдет по каналу. Поэтому нам еще придется погулять, пока не выступит Габриэль.— Да. Но он вскоре нанесет удар.— Надеюсь, что он не ударит слишком сильно.— Этого не произойдет, Вилли. То, что я наплела Хакиму, не позволит Габриэлю сразу от нас избавиться. Он захочет использовать нас. — Модести отставила пустой стакан. — Давай двигаться. Надо дать им шанс.Вилли расплатился, и они вышли на узкую улочку, где стоял у обочины их «понтиак». У стены на корточках сидел нищий, что-то бормоча. Вилли бросил одну монету ему, а вторую — мальчишке, который сторожил машину. Он сел за руль, а Модести устроилась рядом.Не успели они проехать и пятидесяти ярдов, как с заднего сиденья поднялась фигура, и в спину Вилли уперлось дуло револьвера. Голос с акцентом сказал:— На площадь Атабе. Потом скажу, куда дальше. Модести почувствовала, как ее отпускает напряжение. Чуть повернувшись, она спросила:— А если мы не захотим туда ехать?— Оружие с глушителем, — послышался голос из темноты. — Буду стрелять. Причем сначала вам в ногу.Модести кивнула:— Поезжай, Вилли.От площади Атабе они повернули на юг, к площади Абдин. Пять минут спустя, когда они оказались в переулке среди маленьких домиков, неизвестный велел остановить машину.— Пока вы выходите, мисс Блейз, мой револьвер нацелен на Гарвина, — сообщил голос. — Когда выйдете, станьте спиной ко мне, не отходите далеко. Вы будете у меня на прицеле, пока станет выходить Гарвин.Все было задумано вполне профессионально. Выбираясь из машины, Модести краем глаза увидела человека. Он был невысокого роста, смуглый, жилистый, в синем в полоску костюме и в темной шляпе. Он провел их по короткой аллее к дому, потом они оказались в его задней части. За кухней начинался коридор с двумя дверьми по правой стороне.— Во вторую дверь, — распорядился человек с револьвером. Вилли открыл ее, пропустил вперед Модести, потом вошел сам. Человек последовал за ними и закрыл за собой дверь.— Боже! — недовольно воскликнул Вилли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78