Капсулы с бациллами брюшного тифа там крали много раз. Когда ваши газеты упомянули об очаге инфекции, была задействована МИ-5. У нас было описание предполагаемого вора — некоего Грегора, поляка по происхождению. Но в наши намерения не входило арестовывать его; мы хотели проследить всю цепочку. След затерялся в департаменте От-Пирене, но снова обнаружился на Бермудах, где они сделали пересадку на пути в Пуэрто-Рико. Кстати, я удивился, когда они окружили вас за «Кубан Мамбо».
— Что? — воскликнул Коплан. Мак-Брайд смущенно кашлянул.
— Да, — кивнул он. — У меня были инструкции… Я не мог преждевременно вмешиваться, чтобы не поставить под угрозу срыва успех моего задания.
— Как? — вырвалось у Франсиса. — Вы меня видели?
— Да, — признался Мак-Брайд, — но не знал вашу роль. Понимаете, прежде чем начинать испытания на Багамах, мы хотели очистить окружающие районы. Для этого мы должны тщательно выявить лиц, так или иначе связанных с торговлей микробами, раскрыть их методы, установить способы передвижения и источники финансирования. Большая работа.
Англичанин говорил точь-в-точь как руководитель предприятия, желающий увеличить выпуск продукции, как будто охота на шпионов — это чуть более утомительное занятие, чем составление годового отчета. Простота его слов больше, чем высокомерное поведение, свидетельствовала о замечательной выдержке его народа.
— В общем, — резюмировал Коплан, — мы с вами пришли к одному результату. У меня такое впечатление, что этим трем специалистам мы собираемся задать одни и те же вопросы.
— Я бы хотел сказать пару слов Кольбе, — заявил Мак-Брайд. — Он не придет?
— Тот, что в очках? Сожалею, старина. Он умер, и я несколько причастен к этому.
— О! Жаль, — сказал Мак-Брайд, подбрасывая свой пистолет на ладони. — У меня были на него виды.
— У меня тоже, но у него был слишком нервный друг.
Вдруг в мозгу Коплана мелькнула идея; вместо того чтобы высказать ее вслух, он прошептал ее на ухо своему британскому коллеге. Тот выслушал, подумал, потом энергично согласился.
Коплан встал, подошел к трем пленным.
— Сожалею, — сказал он, — но у меня нет шприца, чтобы усыпить вас…
Он отвел правую ногу назад и выбросил вперед с большой силой. Носок ботинка ударил Рикардо в подбородок. Голова пуэрториканца откинулась назад, он пошатнулся и упал на бок.
Прежде чем Мейер успел защититься, он получил такой же удар и рухнул, как пустая одежда.
Моник была избавлена от этой радикальной анестезии, но Коплан схватил ее за плечо и грубо поставил на ноги.
— Ключ от твоей каюты, — потребовал он.
Чуть живая, она поспешила достать из сумочки маленький ключ и протянула его Франсису.
Тем временем Мак-Брайд убрал свой пистолет в карман, встал и сказал:
— Вы правы. Вдвоем мы легко справимся… и это избавит нас от сложных объяснений.
Он взял два пистолета, брошенные Копланом на диван, и убрал их в свои карманы, ворча:
— Не надо, чтобы эти игрушки валялись где попало. У мадемуазель может возникнуть искушение.
— Никакой опасности, — сказал Коплан, взваливая на плечо тело Рикардо. — Они не заряжены.
Англичанина передернуло. Лицо его приобрело выражение, означавшее: «Странные методы работы у этих французов…» Но он ничего не сказал, с легкостью поднял Мейера и пошел следом за Копланом по коридору.
Моник была заперта вместе с двумя сообщниками после того, как Мак-Брайд убедился, что иллюминатор слишком мал, чтобы в него можно было выбраться и что в помещении нет никакого предмета, который мог быть использован в качестве оружия.
Когда Коплан и он остались одни в салоне, они разделили работу.
— Что вы предпочитаете? — спросил англичанин. — Штурвал или машину?
— Берите штурвал, — сказал Франсис. — Я займусь двигателем.
Они поднялись на палубу, посмотрели по сторонам. На рейде было по-прежнему тихо. Звезды начали гаснуть, на востоке занималась заря. Электрические фонари на набережной побледнели, но маяк на мысе все так же направлял к горизонту вспышки красного света.
Оба полной грудью вдохнули пришедший с моря ветер с сильным запахом водорослей. Этот порыв свежего ветра доставил им такое же удовольствие, как горячая ванна: он успокоил нервы, прогнал усталость.
Коплан дружески подмигнул англичанину и сказал, потирая руки:
— Пошли.
Он сбросил пиджак, закатал рукава рубашки. Потом он нагнулся, запустил лебедку, державшую канаты трапа, и втянул его на борт.
Мак-Брайд отправился в рулевую рубку, заметив: — К счастью, экипаж должен был прийти только в шесть часов утра.
Глава XIV
«Мария-Кристина» вышла в открытое море и постепенно набрала скорость.
Едва отойдя от рейда, она развернулась под действием волн, несколько минут покачалась, потом вошла в более спокойную зону, где ее винт стал энергично рассекать бурлящую воду. Мало-помалу берег Пуэрто-Рико исчез за горизонтом.
Коплан вышел из маленького помещения, где щелкал дизельный мотор. Запахи горючего, смазки и краски вызывали спазмы в пустом желудке. Он вытер руки тряпкой, поднялся по металлической лестнице и вышел на свежий воздух.
Звезды с неба исчезли, оно посветлело еще больше, приобрело голубой пастельный цвет. Красный диск поднимался над морем.
Франсис поднялся в рулевую рубку, где Мак-Брайд держал штурвал. Компас указывал курс норд-норд-вест.
— Это первый раз за долгое время! — воскликнул англичанин с неожиданным, почти детским энтузиазмом. — Я был гардемарином на корабле индийских линий. «Розмари», пять тысяч тонн…
— «Англо-Индиан лайнз», заходы в Порт-Саид, Аден, Коломбо… — перечислил Коплан.
Он думал, что Мак-Брайд бросится ему на шею, чтобы расцеловать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37