..
— Полагаю, не стоит сейчас вспоминать чертов Бейрут, — сказал Гласс. — Ограничимся Нью-Йорком и Вашингтоном.
— Если...
— Не будем больше об этом, — прервал его Гласс. — По крайней мере до тех пор, пока не узнаем об этом больше!
— Если Нарал в течение многих лет был нашим капиталом, если мы помогли ему добыть некоторое количество Си-4, полагая, что он использует его на Среднем Востоке или против Каддафи, или Саддама Хусейна...
— Они оба ненавидят его до сих пор, бывшие союзники стали самыми заклятыми врагами...
— ...и наш старый «друг» Нарал решил подложить нам свинью. Не знаю точно, что им двигало: самолюбие, жажда власти или денег...
— Об этом ничего не известно.
— Нет?
— Нет.
— Вы можете воспользоваться компьютерными базами данных, — сказал Джон, — запустить программу поиска всего, что относится к Филу Дэвиду и...
— И засветиться — сейчас ни друзья, ни враги не знают, чем мы заняты.
Ночь была тиха. Мужчина на противоположной стороне улицы выгуливал таксу.
— Собачья жизнь! — прошептал Джон.
— Черт! — Гласс посмотрел на свои часы. — Если я не доберусь до Лэнгли и не предприму соответствующих мер, чтобы прикрыть тебя...
— Кто был тот «пиджак», которого вы купили в полицейском участке?
— Он помощник прокурора Соединенных Штатов в Северной Вирджинии, — сказал Гласс. — Очень честолюбив. Очень заинтересован в сотрудничестве. Я и раньше пользовался его услугами. Он проследит, чтобы капитан извлек всю информацию, связанную с тобой, из папок и памяти компьютеров. Интересно, насколько близко мы подошли к развязке этого дела?
— Оно закончится, когда мы пригвоздим тех, кто убил Фрэнка! Когда узнаем, за чем он охотился! А до тех пор...
— Как ты верно заметил, ты всего лишь агент. Я для тебя старший офицер. И ты в моей тетиве.
— Тогда натяните ее, — спокойно сказал Джон. Его взгляд был ясным.
Мимо них со свистом проносились машины, запоздалые покупатели ехали в магазины; изнуренные родители спешили домой к своим детям.
— Вы пришли ко мне, — сказал Джон.
— Ты и без меня влез бы во все это.
Они сидели на скамейке автобусной остановки холодной ночью, какдва школьника, почему-то оказавшихся вдали от дома в столь поздний час. Истина сидела между ними на этой скамейке.
— Мы на одной стороне, — вздохнул Гласс. — Должны быть на одной.
Он еще раз посмотрел на часы.
— Как Филип Дэвид узнал о твоем визите?
— Над дверью была закреплена пластиковая коробочка с датчиком. Микропередатчик, извлеченный из наших запасов, или Пентагона, или ФБР, или...
— Или просто купленный, — подсказал Гласс.
— Дверь открывается, датчик срабатывает, передается сигнал. Я полагаю, он пользовался этим домом как тайником для передачи сообщений. По всей вероятности, он сунул агенту по продаже недвижимости несколько баксов. В хорошие дни вряд ли кто позарится на этот дом. И все это время...
Кто-либо приходивший с письмом для него открывал дверь, и при этом где-нибудь неподалеку, возможно, у него под подушкой, автоматически включался звонок. И в этот раз он, как всегда, отправился за сообщением, но перед тем, как войти, заглянул в окно, увидел меня, не отступил... Рискованная игра. Даже, можно сказать, безнадежная.
— Однако его тактика сработала, а твоя потерпела неудачу.
— В этот раз да.
— Ты сможешь разыскать его?
— Или он сам разыщет меня. Я нужен ему.
— Это ты так думаешь. — Гласс в очередной раз посмотрел на часы. Ругнулся.
— Давайте попробуем задержать его, — сказал Джон. — Прямо сегодня вечером.
— У тебя есть на примете кто-нибудь, кому мы могли бы довериться? — спросил Гласс. — После этого, после того, что произошло с Фрэнком, к кому в управлении мы могли бы обратиться?
— Можно обратиться ко всем сразу. Трубить во все трубы, звонить во все колокола. Даже если среди нас и оказалось несколько плохих парней, то число хороших гораздо больше...
— Мы запнемся об их самые лучшие намерения. И к тому же не забывай про царящую везде бюрократию. Про межведомственные барьеры. И рефлекторное нежелание рисковать своей задницей. Фактически у нас нет доказательств, что кто-нибудь, кроме Фрэнка, ну и нас с тобой, занимается чем-то нелегально. А верхушка, как в Лэнгли, так и в Белом доме, назовет это паранойей. Или случайностью, не относящейся к делу. А тайный скандал вызовет в управлении «охоту на ведьм», и первыми сожгут предвестников, измазавших белые стены управления своими несанкционированными действиями. Или я не прав? — спросил Гласс. — Разве американское правительство не стоит на страже порядка и закона?
Джон промолчал.
— Что еще ты утаил от меня? — спросил Гласс.
— Ничего существенного.
— Я предпочел бы сам решать, что важно, а что нет.
— Решайте что хотите, я один на линии огня.
— Нет. На этой линии управление. Я на этой линии. И Фрэнк.
— И я.
— Да, и ты. Если Фрэнк был ликвидирован, тебя тоже должны убрать.
— Не смогут до тех пор, пока я готов к бою.
Гласс заметил:
— Осторожность, а не храбрость сохраняет агенту жизнь.
— Противник не станет наносить мне удар, пока не выяснит, чем я ему угрожаю и что раскопал Фрэнк.
— Тогда тебе следует держать врага в неведении.
— И вызвать огонь на себя, вынудив его раскрыться. Чтобы вы смогли взять его без лишнего шума. Ведь вы хотите именно этого?
— И этого тоже.
— А как насчет меня? — поинтересовался Джон.
— Выполняй свое дело без ошибок и аккуратно... Я постараюсь сохранить твою голову на плечах.
— Это вроде бы входит и в мои планы.
— Вроде бы?
Джон пожал плечами.
— Для меня, — сказал Гласс, — верность стоит на первом месте.
— Вы уже говорили, что вынуждены доверять мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108