Джон остановился у телефонной будки на стоянке, рядом с небольшим кафе.
Рискнуть в надежде, что линия не прослушивается.
— Если вы хотите что-нибудь продать мне, — сказала Эмма, сняв телефонную трубку, — то ответ будет — нет.
— Это я.
— Тогда лучше бы это был коммивояжер.
— И каким будет ответ?
— Меня легко уговорить, — сказала она.
— Я работаю, — ответил он.
Эмма помолчала, поинтересовалась:
— С кем-нибудь, кого я знаю?
Джон устало прикрыл глаза:
— Я один.
— Тебе решать, — сказала Эмма. — Я заходила повидаться с тобой сегодня, но не застала тебя в твоем кабинете.
— Мне было необходимо... побыть одному.
— О. Вдали от... э... друзей и шума.
— Ну что-то вроде, если хочешь.
— Двуличие тебе не к лицу. И мне тоже. Нам обоим. Мне оно не нужно.
Джон почувствовал, как замерло его сердце:
— Мне тоже. Но мне нужно твое понимание.
— Я считаю себя рассудительной. Сговорчивой. Для женщины, которой не позвонили на следующий день и не сказали, что случившееся вчера — это лишь начало уик-энда. Уик-энда, в котором два дня и три ночи. Прогноз погоды обещает похолодание...
— Эмма...
— Холодные простыни так приятны в первые мгновения, — сказала она.
— Я должен работать. Весь уик-энд.
Нужно присматривать за Фонг.
— О! — От голоса Эммы повеяло холодом.
— Мне очень жаль, — сказал Джон.
— Могу себе представить, — сказала она. — Этот город всегда побеждает. Почему бы нам не подыскать стоящую работенку где-нибудь в Цинциннати, с девяти до пяти?
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Ты хочешь, чтобы я сказала, чего я хочу?
— Я...
— Не увиливай.
— Расскажешь потом.
— Обещаешь?
— Конечно, — ответил Джон, и он на самом деле так думал, но вновь сказал: — Мне нужно твое понимание.
— Я не буду стирать, — сказала она. — До самого следующего свидания.
— Ты можешь... еще кое-что найти для меня?
— Ты «работаешь» весь уик-энд. Ваши парни «по ту сторону реки» обладают лучшим в мире оборудованием для поиска информации. Почему ты просишь меня...
— Под пониманием я подразумеваю и то, что ты не будешь задавать лишних вопросов.
— В таком случае, по-видимому, ты попросишь о чем-нибудь ужасном.
Мне необходимо, чтобы ты доверяла мне.
— Если бы я тебе не доверяла, ты думаешь, я бы стала... Но если это связано с нашей работой... Джон, тебе лучше доверять мне.
— Если бы я не доверял тебе, я не смог бы позвонить.
— Не смог?
— Пожалуйста, Эмма: все в порядке, это так, небольшое дельце.
— Честно говоря, не ожидала услышать от тебя такого вранья.
Подожди. Пусть она выговорится. Пусть успокоится.
— Враки, — подытожила она наконец. — Что тебе понадобилось на этот раз?
— Отчет Дэна и Брэдстрита относительно фирмы, называвшейся «Имекс». Ну и все остальное, что сможешь найти...
Ее голос стал серьезным:
— Джон, во что ты собираешься влезть?
— Это не...
— Это та самая компания, главу которой ухлопали в Париже. Только не говори мне, что это «личное», — так можно влипнуть в очень поганую историю, очень. С этим твоим «секретным портфелем для важных бумаг».
— Эмма, прости меня, я...
— Не играй со мной, Джон, не надо пытаться таскать из огня каштаны моими руками. Может получиться очень поганая история, если... То, что я делаю, слишком...
— Я не стал бы компрометировать тебя. Никогда.
— Никогда?
— Можешь не выполнять мою просьбу, если считаешь, что я на такое способен.
— Способен на что? Способен на что, Джон?
— Мне не хотелось бы сейчас отвечать на этот вопрос. Я не буду у тебя больше ничего просить. В том, что мне нужно, нет ничего... неэтичного...
— Это спорно, — сказала она. — Использование относящихся к конгрессу...
— Только ты и я, Эмма. Никого больше. Никто никогда не узнает.
— Ты имеешь в виду, что я никому не должна говорить? Поверить тебе и обманывать... всех. Зачем тебе это надо, Джон? Для чего это на самом деле? Для кого?
— Эмма, это для меня. Дальше меня это не пойдет. Она довольно долго молчала.
— Ты не стал бы просить, если бы это не имело значения, и если это имеет значение...
— Забудь про это, — сказал он.
— ...если это имеет значение, если я доверяю тебе... Хорошо, — прошептала она. — Хорошо. Я сделаю это в понедельник.
— Я твой должник...
— Не говори так, — сказала она. — Если ты просишь по принципу «ты — мне, я — тебе», как все в этом городе, тогда это плохо и тогда я не хочу делать это.
Джон закрыл глаза, склонил голову к телефонному автомату. Сказал:
— Ты удивительная.
— Тогда позволь мне такой и оставаться.
Она послушала его молчание. Сказала:
— Пожалуй, придется взять в прокате пачку романтических фильмов и просидеть в одиночестве перед видеомагнитофоном весь этот уик-энд.
— Звучит заманчиво.
— Тогда заезжай. Будешь выбирать фильмы. Или еще лучше — мы разыграем свой собственный.
Он уже попрощался с ней, но потом добавил:
— Вот еще что.
— Да? — прошептала она.
— Не звони мне по телефону и не оставляй сообщений.
— Ты знаешь, — сказала она, — если бы ты не был шпионом, я сказала бы, что ты сукин сын.
Она повесила трубку первой.
Мимо стоянки проехала машина. Из приоткрытого окна донесся смех.
Сделай это.
Он набрал номер, записанный Фонг на обрывке бумажки, насчитал с десяток длинных гудков, прежде чем повесить трубку.
Старая дама. Больная. Возможно, просто не стала отвечать.
Закончив в полном молчании ужин в ресторане, они вернулись в дом Фрэнка. «Хвоста», как показалось Джону, за ним не было, однако он все равно не хотел ставить свою машину слишком близко к машине Фонг на случай, если ему все-таки подсунули какую-нибудь электронную штучку. В доме отца Фонг предложила ему кровать Фрэнка, но он предпочел кушетку, одеяла и подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108