В Сан-Франциско я год преподавала в школе, боролась против влияния телевидения на сердца и умы подрастающего поколения. Проиграла. В Цинциннати работала секретарем в одной юридической конторе. В Нью-Йорке — рецензентом в издательстве.
— Да, достаточно перемещений за не такой уж большой срок.
— Я уезжаю, когда чувствую, что пришло время. Где тебя готовили?
— Почему ты думаешь, что я должен тебе это рассказывать?
— Потому, что я здесь.
Официант принес их выпивку.
— Не отговаривайся тем, что ты пьян, — сказала она, потягивая свой скотч. — Расскажи мне об этом. Он действительно... Это действительно был несчастный случай?
Смотри ей прямо в глаза.
— Насколько мне известно, да.
— Ты мог спасти его?
Вот он, этот вопрос, жестокий и оправданный.
— Я задавал себе этот вопрос тысячу раз, — ответил Джон. — Нет, не мог.
Она отвела глаза в сторону. Сказала:
— Я разговаривала с ним в воскресенье.
— Что он говорил?
Она прошептала:
— Что любит меня.
Она прижала кулак ко лбу, закрыла глаза. Ни одна слезинка не упала на белую скатерть стола, не разбавила ее скотч.
— Что он любит меня, — сказала она минуту спустя, глядя прямо на Джона. Ее голос был ровным и спокойным.
— В каком состоянии он был?
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— У него все было в порядке? Он был счастлив?
— Ты встречался с ним каждый день, — напомнила она. — Кому это лучше знать, как не тебе?
— Я знал его в основном по работе, — сказал Джон. — Он выглядел уставшим.
— Он сказал, что много работает. Вечерами. В выходные.
— Над чем?
— Тебя интересует, не забыл ли он о бдительности? Не стал ли делиться со мной секретами компании по открытой линии? Если ты...
— Нет.
— ...что-то пытаешься выловить, то, черт возьми, здесь ты ничего не найдешь. Уверена, черт меня подери, что мой отец всегда был верен и делал все для того, чтобы каждый чертов Мэтьюс независимо оттого, что за кровь течет в его жилах, был верен и...
Повышенные тона, на которые она перешла, стали привлекать взгляды присутствовавших. Она заметила это и сразу стихла. Принялась рассматривать белую скатерть.
— Извини, — сказала она. — Я...
— Ты поступила самым лучшим из всех возможных способов.
— Надеюсь, — прошептала она. — Это то, чего он всегда требовал.
Какое-то время они молча выпивали.
— Он звонил мне из автомата, — заметила она. — Почему?
— Могло быть множество причин.
— Что случилось с фотографиями? — задала она следующий вопрос. — Дом выглядит так, как будто его не раз перетряхнули.
— Где ты нахваталась такой терминологии?
— Мои родители не могли скрыть все свои секреты, — ответила она. — Почему он снял все мои фотографии? Округ Колумбия — это ведь не иностранный форпост, где «плохой Джо» может перетрясти твои веши в поисках компромата. Черт, ведь «плохой Джо» умер вместе с Берлинской стеной!
— "Плохие Джо" всегда найдутся, — философски заметил Джон.
— Кто они, эти «плохие Джо», в случае с моим отцом?
— Я не знаю, — сказал Джон. — Он когда-нибудь говорил об этом?
— Он говорил, что не видел меня с Рождества. — Она покачала головой и улыбнулась во второй раз: — Думаю, папа все-таки врал мне.
— Нет.
— А ты лжешь мне?
— И не собирался.
— Говоришь, как настоящий шпион. Ходишь вокруг да около не хуже любого адвоката. Где они тебя готовили?
«Вот она, — подумал Джон, — черта. Возможно, я уже переступил ее».
— Им пришла в голову великолепная идея, — сказал он. — Позволить армии сделать это за них. Или попытаться выбраковать меня или сделать из меня человека. Управление «руководило» моим выбором. Как резервист, я пошел в воздушно-десантные войска, получил направление в спецподразделение «зеленые береты». Специальные приемы ведения разведки, обучение особым способам ведения боевых действий. Армейские разведывательные школы в Аризоне, Кентукки. Несколько недель обучения оперативной работе с инструкторами ЦРУ на надежной явке в... Новой Англии. Мне понравилось там: снег, березы. Что это? — сказал он, положив на стол похожую на журнал брошюру, которую он принес из дома Фрэнка.
— О, — сказала Фонг, — это...
На обложке было написано: «Новое чикагское речное обозрение».
— Так, ничего особенного, — закончила она.
— Не пытайся провести опытного обманщика.
— И опытного убийцу? — Она не улыбалась.
Джон тоже. Он пролистал страницы — черно-белые фотографии, рисунки, строчки прозы и...
— Страница сорок семь, — подсказала она.
Он прочитал одно из семи стихотворений на этой странице:
Весна
Листья падают в ручей.
Вода несет их, кружась в водовороте над скалами.
Журавль вернется, поднимаясь вверх по течению.
Фонг
— Мне нравится, — сказал он.
— Мне тоже.
— Почему не «Фонг Мэтьюс»?
— Это старое стихотворение, — сказала она. — Тогда мне не хотелось, чтобы... под ним стояла моя фамилия. К тому же хайку, под которым стоит звучащее по-японски имя, скорее примут, чем если под ним будет стоять смешанное.
— Которое на самом деле вьетнамское.
— Которое на самом деле американское. Которое выглядит, как всякое...
— Для меня ты выглядишь так, как есть. Она закатила глаза.
— Папа не одобрил бы моего желания добиться успеха хитростью.
— Если ты уберешь из последней строчки журавля, поставив вместо него "Я", ты получишь правильный подсчет слогов.
— В наше время допускается отступление от правил.
— Но если ты меняешь форму...
— Кроме того, «журавль» мне нравится в моем стихотворении гораздо больше, чем "я". Это важнее, чем форма.
— Кроме того?
Она пожала плечами.
— Без «Мэтьюс» за моим именем папа мог не беспокоиться о том, что это найдут при обыске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108