— Отчеты в моей папке гласят, что его жена давно умерла и он жил один. Насколько близкими друзьями вы с ним были?
— Мы вместе работали. Иногда проводили вместе свободное время. Мы с ним ладили.
— Ты не женат, не так ли? — В улыбке Гринэ проскользнул намек.
— Нет, — сказал Джон, — но ты женат. К тому же ты не в моем вкусе.
— Имеешь что-нибудь против черных?
— Несколько самых лучших женщин, которых я знаю, черные, — сказал Джон.
— Согласен, — сказал Гринэ. — Ты и твой приятель Фрэнк когда-нибудь занимались делами на пару вне ваших с «девяти до пяти»?
— Мое дело — это мое дело, не его и не твое.
— Ты и он получали деньги вместе, будучи связанными друг с другом? Плели друг против друга интриги, стараясь расчистить себе путь наверх по вашей служебной лестнице?
— Вопросы, относящиеся к нашей работе, должны задаваться официально через прикомандированных к вам представителей нашей конторы. Ты собираешься это сделать?
— Смотря по тому, как пойдут дела. — Гринэ повертел в руках пакет с гильзой, допил свой кофе. — Хороший кофе. Ты всегда добавляешь в него корицу?
— Люблю, когда есть небольшой привкус специй.
— Действительно вкусно.
Детектив поднялся, чтобы взять пальто, оставив пакетик с гильзой на столе. Когда Гринэ повернулся, держа пальто в руке, Джон сидел в той же позе. Пакет тоже никуда не делся.
— Масса использованных боеприпасов разбросана в этом городе, — сказал Гринэ. Он взял пакет со стола. Гильза блеснула на солнце. — Возможно, в лаборатории смогут определить ее происхождение.
— Надеюсь на это. — Джон потер подбородок.
Покажи, что благосклонно относишься к нему:
— Официально мне не полагается этого делать, но... то, что я был в той машине, вытрясло из меня остатки официальности.
— Даже уместной?
— Если найдешь еще какие-нибудь... стреляные гильзы, происхождение которых не сможешь объяснить, приноси посмотреть мне. Я постараюсь помочь всем, чем смогу, — неофициально.
Гринэ рассмеялся:
— Какой хороший гражданин.
— Я предлагаю серьезно. Как работяга — работяге.
— Смотря ради чего работаешь. — Полицейский направился к двери. — Человек был убит на моей территории. Меня не заботит «официальное» или «уместное» рассмотрение. Убийство всегда убийство. И когда кого-то убивают и моя подпись стоит под протоколом, я занимаюсь этим лично.
— В таком случае ты, должно быть, отличный коп, — сказал Джон.
— Да. — У самого выхода Гринэ обернулся: — А как насчет тебя?
Глава 8
Ровно в десять утра в избранном сенатом Комитете по делам разведки стук молотка председателя возвестил начало заседания. Для этих открытых слушаний было забронировано большое помещение кафедры: тридцать рядов кресел, галерея для прессы.
Джон вошел в эту, расположенную в Харт-билдинг комнату для слушаний в 10:29, после того как председательствующий прочитал свое вступительное слово и пригласил к микрофону представителя ЦРУ, директора оперативного отдела Роджера Аллена.
На Аллене были темный костюм и белая рубашка. На носу узкие очки в стальной оправе.
— ...так, господин председатель. — Аллен читал свое выступление, когда в зал вошел Джон. — По многим причинам наш мир сегодня более опасен, чем вчера. Одной из причин новых осложнений стало уничтожение Берлинской стены.
«Да тут народу битком», — подумал Джон. Человек сто, не меньше. Помощники сенаторов делали заметки для своих боссов, которые не смогли прийти сюда. Несколько туристов, безуспешно пытавшихся уловить смысл говорившегося. Сотрудники мозговых центров. Представители Пентагона в штатском, проявляющие небескорыстный интерес к делам ЦРУ. Агентство национальной безопасности наверняка тоже не оставило эти слушания без внимания, но эти жрецы искусства шпионажа предпочитали оставаться невидимыми и следили за происходящим по кабельному телевидению.
«Большая ошибка с их стороны», — подумал Джон. Камеры телевидения были направлены или на того, кто давал показания, или на того, кто задавал вопросы. Наблюдать за сидящими в зале было гораздо интереснее, чем за этими театральными диалогами.
Именно поэтому Джон решил прийти попозже, чтобы привлечь к себе внимание, так, чтобы присутствовать при заявлении, что смерть Фрэнка была обычной городской трагедией, никак не связанной с делами комитета.
В утренней «Вашингтон пост» на второй странице, в разделе столичной жизни, была статья в шесть абзацев, посвященная Фрэнку Мэтьюсу. Сенатский помощник был убит шальной пулей в своем автомобиле по дороге на работу. Имя Джона не упоминалось, говорилось лишь, что пассажир в машине остался невредим. ЦРУ не упоминалось. Городская полиция заявила, что ведется расследование.
«Человек, кусающий собаку, — это, пожалуй, единственное событие, заслуживающее первой полосы», — подумал Джон, пробираясь вдоль стены вперед.
— Очередной Пирл-Харбор, — продолжал давать показания Аллен, — возможно, тайное нападение на американскую банковскую систему враждебной нацией, прикрывающейся какой-нибудь транснациональной корпорацией...
Умно: многие еще не забыли недавний международный скандал с фальшивыми банковскими векселями, в котором были замешаны криминальные и террористические группировки, расследование которого управление провалило, теперь оно пыталось обернуть тот провал себе же на пользу, чтобы потребовать... новые доллары для ЦРУ.
Полдюжины репортеров сидели за столом прессы, глядя то на розданные им перед началом тексты выступлений, то на сенаторов, то на выступающего за свидетельским столом, то на привлекательных представительниц противоположного пола, то на экраны компьютеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108