Сэр Бэзил внимательно посмотрел мне в глаза и заметил в них небольшую грустинку. Со свойственным ему тактом он похлопал меня по плечу
— Ну что ж, Гривадий, ничего не поделаешь, дело идет к финалу, — мягко проговорил он.
— Довольны ли вы развитием сюжета, Бэз? — спросил я его без обиняков. Сэр Бэзил усмехнулся.
— В конечном счете все произошло по законам внутренней логики… Сделано главное — обезврежена такая крупная гадина, как Лот! Ну, а Грин…
— Да, Грин… — вздохнул я.
— Что ж, — задумчиво проговорил сэр Бэзил, — в нашем деле моральное крушение, духовный перелом бывшего врага — тоже штука немаловажная.
Мы помолчали. Бешеные огни Манхэттена плясали в огромных окнах «Сент-Риджес».
— Сознайтесь, Гривадий, вам немного жалко Грина… — заглянул мне в глаза Бэз.
— Я желал бы ему другой судьбы, — пробормотал я. — Увы, приходится ставить точку в военной тюрьме Ливенуорт.
— Точку? — переспросил сэр Бэзил. — А может быть, многоточие?
На большом серебряном блюде к нам подъехал «лангуст а-ля паризьен», приплыл в хрустальной вазе многоцветный барбизонский салат, появилось вино, и я поднял бокал рейнского («Либерфраумильх») за героев этой книги и (внимание, издатели!) не за точку, а за многоточие.

— Смирна-а!
В предгрозовом, предураганном воздухе Северной Каролины, душном и недвижном, глухими раскатами грома гремела барабанная дробь.
Замерли безукоризненно четкие ряды «зеленых беретов». Застыли офицеры на трибуне у входа в штаб. Все, начиная с генерала Джозефа У. Стилуэлла, нового командующего седьмой группой специальных войск в Форт-Брагге, и кончая новичками из группы штатских добровольцев, стоявшими в самом конце левого фланга, смотрели на одного человека.
Этот человек шагал посреди плаца с непокрытой головой, в мундире с сорванными погонами.
Он шел, высоко подняв голову. Ему не кренили плечи волны грохочущего звука.
«Драминг-аут». «Выбарабанивание».
Впереди — начальник караула в парадной форме с аксельбантами. За ним — Джин, а за Джином помощник начальника караула, тоже с аксельбантами и «кольтом» на боку. Замыкали строй двое барабанщиков. Сбруи из белой кожи, большие, тяжелые барабаны на белых ремнях.
Кругом все, как три года назад, когда и он, Джин, стоял новичком на этом плацу, впервые наблюдая церемонию «выбарабанивания». Те же казармы, тот же бетон и окна с белыми рамами. И играют здесь все в ту же игру: в солдатики с барабанами.
Каждый раз, когда Джин подходил к правофланговому команды «зеленых беретов», раздавалась команда «кругом», и все отделение поворачивало кругом, становясь к нему спиной.
Джин едва успевал взглянуть на лица некоторых из них.
И вдруг он вздрогнул. Да, это были они. Правофланговым стоял Бастер! Рядом — Майк. А за ним — все, что осталось от команды А—234! Его, Джина, команды, с которой он проходил подготовку здесь, в Форт-Брагге, воевал во Вьетнаме… А теперь все они, видно, несут здесь гарнизонную службу.
Впрочем, что это с ним? Ведь все они, кроме Берди, Бастера и Майка, давно убиты: Сонни, Мэт и все остальные…
Но Джину кажется, что все они повернулись спиной к своему бывшему товарищу и командиру, к дезертиру и арестанту Джину Грину.
Джин дорого бы отдал за возможность потолковать с этими парнями, с Бастером и Майком, объяснить им свою правду, но он видел только широкие спины и упрямые затылки под зелеными беретами. Между ними и Джином пролегла пропасть, и с каждым шагом Джин уходил все дальше от своих прежних товарищей, зная, что никогда не вернется к ним.
Ему показалось, что солнце стало палить еще нещаднее, а воздух стал нестерпимо душен.
Но он расправил плечи и еще выше поднял непокорную голову.
Разжалованный и осужденный. Отверженный Неприкасаемый.
Что ж! Теперь он и в самом деле стал «неприкасаемым».
Только не в смысле Лота, а в смысле Джина.
Член высшей касты стал человеком низшей касты.
Джин Грин — бханги.
Пот лился по лицу. В горле пересохло. Выпить бы чего-нибудь. Джин-эн-тоник. Джин и Тоня. Он стал думать об их последней встрече в Москве, когда он прочел ей Оскара Уайльда: «Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал…»
Гремели, били барабаны, и под бой барабанов в памяти всплыли другие строки из той же «Баллады Рэдингской тюрьмы».
Кто знает, прав или не прав
Земных законов Свод,
Мы знали только, что в тюрьме
Кирпичный свод гнетет.
И каждый день ползет, как год,
Как бесконечный год.
Ты знаешь, Джин, год в военной тюрьме Форт-Ливенуорта — это год в аду.
Одних тюрьма свела с ума,
В других убила стыд,
Там бьют детей, там ждут смертей,
Там справедливость спит,
Там человеческий закон
Слезами слабых сыт.
Но ты не слаб, Джин, ты станешь еще сильней.
Там сумерки в любой душе
И в камере любой,
Там режут жесть и шьют мешки,
Свой ад неся с собой,
Там тишина порой страшней,
Чем барабанный бой.
Он шел под бой барабанов, не оборачиваясь, не ускоряя шага, хотя всем сердцем рвался подальше от Форт-Брагга.
Со стороны океана потемнело небо, стало черно-лиловым — ураган надвигался на Форт-Брагг.
Джин думал не о том тюремном фургоне, который ждал его, чтобы отвезти в главную военную тюрьму сухопутных сил армии США в Форт-Ливенуорте штата Канзас.
Он думал о том, что ждет его через год.
О Лоте, которого он обязательно найдет, из-под земли достанет.
О Тоне.
О новом Джине.
Это еще не нокаут, Джин, это только нокдаун. Нокдаун длиною в год.
НОКДАУН
1962—1972
Нью-Йорк — Филадельфия — Вашингтон — Сан-Франциско — Лос-Анджелес — Денвер — Омаха — Миннеаполис и Сент-Пол — Париж — Лондон — Токио — Сингапур — Сайгон — Москва — Харьков — Полтава — Грайворон — Гавр — Ялта — Батуми — Новороссийск — Сочи — Одесса — Переделкино — Малеевка — хутор Кальда — Коктебель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210