ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
«Агент ЦРУ»…
— А вы, я погляжу, сатирик, — сказала барменша и, пригнувшись к нему, шепнула: — Тут, мальчик, между прочим, дружинники ходят.
— Она меня не любит, — сказал Джин, кивнув через плечо на танцующую Тоню.
— Эта девчонка? — барменша посмотрела на Тоню. — Очень даже ошибаетесь, молодой человек. Она вас любит безумно. Поверьте опыту.
— А вы меня любите? — в упор спросил Джин.
— Ох, чудак! — засмеялась барменша.
— Вы, русская женщина, Марфа Посадница из бара «Лира», отвечайте прямо — любите меня?
Сладостное чувство неудержимого скольжения к пропасти охватило Джина.
Подбежала Тоня, вспорхнула на табурет.
— Какие славные ребята! — воскликнула она. — Какие эрудиты! Какие джентльмены!
— А вдруг один из них шпион? — спросил Джин, посмотрев на нее исподлобья. Тоня расхохоталась.
— Шпион — это что-то полумифическое. Нечто вроде кентавра…
— А вдруг шпион? — упорствовал Джин. — Вдруг шпион или шпиономан? Шпиономан — это человек, который любит шпионов… Может быть, вы шпиономанка, Тоня?
— Марик, ты… — вдруг еле слышно выдохнула Тоня, — ты… улетаешь…
Она отвернулась. Барменша подбородком красноречиво показала Джину на нее: любит, мол, любит безумно.
«Сейчас объявлю всему залу, — подумал Джин, и тут же ужас охватил его с ног до головы. — Я пьян, дико пьян, я погибаю».
Он достал из кармана плоскую коробочку с отрезвляющими таблетками «алка-зельцер», бросил три таблетки в стакан с боржомом, размешал, выпил.
Через пять минут «алка-зельцер» подействовал. Голова стала пустой сферой, по которой изредка, словно пятнышки на экране радара, пробегали благоразумные мысли. Он посмотрел на часы.
— Тоня, мне пора.
Девушка молча сползла с табуретки и пошла к выходу.
Возле своего подъезда Тоня прижалась к стене, спряталась в тень. Джин ожесточенно докурил сигарету, загасил окурок каблуком.
— До свидания, Тоня. Прощайте.
— Ну поцелуйте меня хоть разочек, — жалобно сказала Тоня.
Джин прикоснулся запекшимися губами к ее мягким, теплым губам, и сразу разрушилась вся его самооборона. Он целовал ее в губы, в щеки, в глаза, в шею, сжимал ее в руках. Девушка слабо сопротивлялась, потом тихо вскрикнула:
— Пустите!
Джин опустил руки.
— Уходите! — прошептала Тоня. — Нет, стойте. Я хочу подарить вам на память одну вещь. Пойдемте.
Она открыла дверь и скользнула в подъезд. Джин шагнул за ней.
В лифте Тоня вжалась в угол, испуганными глазами исподлобья посмотрела на него, прошептала:
— Только больше не трогайте меня, пожалуйста.
— Хорошо, — хрипло проговорил Джин.
Она открыла дверь своим ключом, пропустила его вперед. Он прошел в темный коридор к слабо светящимся стеклянным дверям. Тоня зажгла свет, открыла стеклянные двери. Перед ним была обширная комната с высоким потолком. В бликах уличных огней и света из прихожей рисовались контуры старинной громоздкой мебели.
Девушка пробежала мимо него, схватила что-то на столе, вернулась, сунула ему в ладонь маленький твердый предмет и зашептала:
— Это мой старый друг. Любите его. А теперь уходите, уходите немедленно.
Он поднял этот предмет к свету и увидел маленького бронзового азиатского божка с забавной физиономией получеловека-полумопса. Он положил его в карман и прижал к себе девушку.
— Марк, мы сошли с ума, Марк…
— К дьяволу Марка.
Она лежала, уткнувшись носом в его плечо, а он следил за движением теней на потолке, гладил ее волосы. Он был в полном отчаянии, он был готов заплакать, как мальчишка, потому что истекали последние, действительно последние минуты их близости. Самые сумасшедшие варианты спасения их любви мелькали в его голове, и вдруг он поймал на себе взгляд широкоскулого молодого блондина в круглых очках.
— Чей это портрет, Тоня?
— Это отец, — тихо ответила девушка. — Я его не знала. Он погиб в сорок пятом уже в Германии. Они с мамой были археологи. Этого твоего урода отец привез из древнего городища Алтын-Тепе, когда меня еще и в проекте не было. Мама и сейчас копается в этом Алтын-Тепе, каждый год в экспедициях.
Тоня подняла голову и вдруг засмеялась веселым, счастливым смехом.
— Ты мой любимый! — объявила она и ткнула Джина пальцем в грудь. — Итак, у меня есть любимый. Девушка, скажите, у вас есть любимый? Разумеется, есть. Вот он! — она снова ткнула его пальцем в грудь и прошептала прямо в ухо: — Трижды «ура».
— «We always kill the one we love…» — с еле скрытым отчаянием прочитал Джин из Оскара Уайльда.
— У тебя хорошее произношение, — сказала Тоня. — Что это?
— Это из Оскара Уайльда, — тихо сказал Джин.
— А, вспомнила! — воскликнула Тоня и начала читать веселым, звонким голосом, словно опровергающим смысл стиха:
— Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал.
Один жестокостью, другой — отравою похвал,
Коварным поцелуем — трус, а смелый — наповал.
— Да, это так, — прошептал Джин.
Тоня задумалась на секунду и стала читать по-другому. Глаза ее загрустили:
— Один убил на склоне лет, в расцвете сил — другой,
Кто властью золота душил, кто похотью слепой,
А милосердный пожалел: сразил своей рукой.
— Хватит, сказал Джин. — Не читай дальше. Я люблю тебя.
Тоня читала еле слышно:
— Кто слишком преданно любил, кто быстро разлюбил,
Кто покупал, кто продавал, кто лгал, кто слезы лил,
Но ведь не каждый принял смерть за то, что он убил…
Часы «Роллекс» на руке Джина показывали 15.45. Три четверти часа оставалось до встречи Лота в бассейне «Москва». В последний раз шел Джин по московским бульварам.
На Тверском бульваре, прямо напротив бывшего дома Герцена, в котором ныне помещается Литературный институт имени Горького, он услышал чьи-то мелкие поспешные шаги за спиной, и чей-то знакомый голос негромко произнес по-русски:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
— А вы, я погляжу, сатирик, — сказала барменша и, пригнувшись к нему, шепнула: — Тут, мальчик, между прочим, дружинники ходят.
— Она меня не любит, — сказал Джин, кивнув через плечо на танцующую Тоню.
— Эта девчонка? — барменша посмотрела на Тоню. — Очень даже ошибаетесь, молодой человек. Она вас любит безумно. Поверьте опыту.
— А вы меня любите? — в упор спросил Джин.
— Ох, чудак! — засмеялась барменша.
— Вы, русская женщина, Марфа Посадница из бара «Лира», отвечайте прямо — любите меня?
Сладостное чувство неудержимого скольжения к пропасти охватило Джина.
Подбежала Тоня, вспорхнула на табурет.
— Какие славные ребята! — воскликнула она. — Какие эрудиты! Какие джентльмены!
— А вдруг один из них шпион? — спросил Джин, посмотрев на нее исподлобья. Тоня расхохоталась.
— Шпион — это что-то полумифическое. Нечто вроде кентавра…
— А вдруг шпион? — упорствовал Джин. — Вдруг шпион или шпиономан? Шпиономан — это человек, который любит шпионов… Может быть, вы шпиономанка, Тоня?
— Марик, ты… — вдруг еле слышно выдохнула Тоня, — ты… улетаешь…
Она отвернулась. Барменша подбородком красноречиво показала Джину на нее: любит, мол, любит безумно.
«Сейчас объявлю всему залу, — подумал Джин, и тут же ужас охватил его с ног до головы. — Я пьян, дико пьян, я погибаю».
Он достал из кармана плоскую коробочку с отрезвляющими таблетками «алка-зельцер», бросил три таблетки в стакан с боржомом, размешал, выпил.
Через пять минут «алка-зельцер» подействовал. Голова стала пустой сферой, по которой изредка, словно пятнышки на экране радара, пробегали благоразумные мысли. Он посмотрел на часы.
— Тоня, мне пора.
Девушка молча сползла с табуретки и пошла к выходу.
Возле своего подъезда Тоня прижалась к стене, спряталась в тень. Джин ожесточенно докурил сигарету, загасил окурок каблуком.
— До свидания, Тоня. Прощайте.
— Ну поцелуйте меня хоть разочек, — жалобно сказала Тоня.
Джин прикоснулся запекшимися губами к ее мягким, теплым губам, и сразу разрушилась вся его самооборона. Он целовал ее в губы, в щеки, в глаза, в шею, сжимал ее в руках. Девушка слабо сопротивлялась, потом тихо вскрикнула:
— Пустите!
Джин опустил руки.
— Уходите! — прошептала Тоня. — Нет, стойте. Я хочу подарить вам на память одну вещь. Пойдемте.
Она открыла дверь и скользнула в подъезд. Джин шагнул за ней.
В лифте Тоня вжалась в угол, испуганными глазами исподлобья посмотрела на него, прошептала:
— Только больше не трогайте меня, пожалуйста.
— Хорошо, — хрипло проговорил Джин.
Она открыла дверь своим ключом, пропустила его вперед. Он прошел в темный коридор к слабо светящимся стеклянным дверям. Тоня зажгла свет, открыла стеклянные двери. Перед ним была обширная комната с высоким потолком. В бликах уличных огней и света из прихожей рисовались контуры старинной громоздкой мебели.
Девушка пробежала мимо него, схватила что-то на столе, вернулась, сунула ему в ладонь маленький твердый предмет и зашептала:
— Это мой старый друг. Любите его. А теперь уходите, уходите немедленно.
Он поднял этот предмет к свету и увидел маленького бронзового азиатского божка с забавной физиономией получеловека-полумопса. Он положил его в карман и прижал к себе девушку.
— Марк, мы сошли с ума, Марк…
— К дьяволу Марка.
Она лежала, уткнувшись носом в его плечо, а он следил за движением теней на потолке, гладил ее волосы. Он был в полном отчаянии, он был готов заплакать, как мальчишка, потому что истекали последние, действительно последние минуты их близости. Самые сумасшедшие варианты спасения их любви мелькали в его голове, и вдруг он поймал на себе взгляд широкоскулого молодого блондина в круглых очках.
— Чей это портрет, Тоня?
— Это отец, — тихо ответила девушка. — Я его не знала. Он погиб в сорок пятом уже в Германии. Они с мамой были археологи. Этого твоего урода отец привез из древнего городища Алтын-Тепе, когда меня еще и в проекте не было. Мама и сейчас копается в этом Алтын-Тепе, каждый год в экспедициях.
Тоня подняла голову и вдруг засмеялась веселым, счастливым смехом.
— Ты мой любимый! — объявила она и ткнула Джина пальцем в грудь. — Итак, у меня есть любимый. Девушка, скажите, у вас есть любимый? Разумеется, есть. Вот он! — она снова ткнула его пальцем в грудь и прошептала прямо в ухо: — Трижды «ура».
— «We always kill the one we love…» — с еле скрытым отчаянием прочитал Джин из Оскара Уайльда.
— У тебя хорошее произношение, — сказала Тоня. — Что это?
— Это из Оскара Уайльда, — тихо сказал Джин.
— А, вспомнила! — воскликнула Тоня и начала читать веселым, звонким голосом, словно опровергающим смысл стиха:
— Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал.
Один жестокостью, другой — отравою похвал,
Коварным поцелуем — трус, а смелый — наповал.
— Да, это так, — прошептал Джин.
Тоня задумалась на секунду и стала читать по-другому. Глаза ее загрустили:
— Один убил на склоне лет, в расцвете сил — другой,
Кто властью золота душил, кто похотью слепой,
А милосердный пожалел: сразил своей рукой.
— Хватит, сказал Джин. — Не читай дальше. Я люблю тебя.
Тоня читала еле слышно:
— Кто слишком преданно любил, кто быстро разлюбил,
Кто покупал, кто продавал, кто лгал, кто слезы лил,
Но ведь не каждый принял смерть за то, что он убил…
Часы «Роллекс» на руке Джина показывали 15.45. Три четверти часа оставалось до встречи Лота в бассейне «Москва». В последний раз шел Джин по московским бульварам.
На Тверском бульваре, прямо напротив бывшего дома Герцена, в котором ныне помещается Литературный институт имени Горького, он услышал чьи-то мелкие поспешные шаги за спиной, и чей-то знакомый голос негромко произнес по-русски:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210