- Никто, - промолвил я со всевозможной твердостью, - не посмеет уверять, будто Хелм проник в дамскую спальню под заведомо вымышленным предлогом! Наливайте, а я выпью - даже если при этом поперхнусь!
Расхохотавшись, Дана метнула фляжку назад, в недра саквояжа. Распрямилась, пристально посмотрела на меня.
- С девицей, небось, намаялись?
- То есть?
- По выражению лица заметно. Целую ночь проваляться с юной сорвиголовой в одной постели да подняться поутру несолоно хлебавши... Не отрицайте: вы не выглядели ни довольным, ни ублаженным. А теперь готовы накинуться на первую попавшуюся женщину, верно?..
Я воздержался от ответа.
- Ну и ну, - хмыкнула Дана Дельгадо. - Ведь вы опытный пожилой мужчина и, уверена, при небольшой настойчивости могли бы... убедить девицу. Только не пытались.
- Подразумевается, соблазнить? Дельгадо пожала плечами:
- Называйте как хотите. Но я права?
- Совершенно. В старомодной киноподелке главный герой разразился бы длинной тирадой, уверяя, что слишком благороден, и принес торжественную клятву на могиле отпрыска... Увольте: я не испытываю особого преклонения перед могилами, а где похоронен Мэттью, знать не знаю и знать не хочу. С другой стороны, когда Мэттью не стало, я припомнил, что исполнял отцовский долг весьма небрежно. И подумал: раньше манкировал обязанностями, но теперь вполне способен сделать что-то ради памяти погибшего. Хотя бы позаботиться о вдове - не говоря уже о маленьком счете, который предъявлю убийцам.
- Любопытный замысел, как выразился бы Лестер Леонард, - сухо заметила Дана.
- Зря острите, сударыня. Моя сопротивляемость молодым вдовушкам, по сути, равняется нулю. Но с первого дня я понял: уж чего девице начисто не требуется - это связаться с престарелым ветераном тайной войны; особенно с собственным тестем, смахивающим на убитого мужа внешне и, возможно, имеющего множество похожих ухваток... Даже если технически это и не считалось бы кровосмешением, призрак Мэттью неизменно стоял бы возле постели, сводя с ума Сандру и - не исключаю - меня самого. Посему, прошу любить и жаловать: Хелм-Железный Дровосек...
После короткой паузы Дельгадо произнесла:
- Не болтали бы лучше о том, какой вы добрый субъект по природе, Мэтт. Можете невзначай подмочить свою репутацию.
Она поднялась, приблизилась к туалетному столику и, глядя в зеркало, начала распускать волосы, выдергивая из них шпильку за шпилькой. Стоя спиной. Дана адресовалась к моему отражению:
- Считается, будто женщина, готовящаяся лечь в постель, неотразима. Так ли это, мистер Хелм?
- Дразните? - хладнокровно спросил я.
Не соизволив повернуть головы. Дана сказала:
- А чего иного ждали? Сначала юная девица взводит вас, точно пружину часовую; потом вы являетесь в мой номер, сжигаемый похотью, - и бедной хозяйке дома запрещено чуток поиздеваться над кровожадной гориллой? Благодарите Бога за то, что я не подняла визга и не отхлестала вас по щекам.
Дана мотнула головой, черные волосы хлынули на плечи настоящим потоком. Они выглядели еще лучше, чем я предполагал. Подняв обе руки, Дельгадо расстегнула "молнию", осведомилась:
- Не пособите ли выбраться из платья? Но умоляю: не вздумайте прийти в неистовство и уничтожить хорошую одежду. Материя и так натерпелась немало за один-единственный вечер... Будьте любезны, разденьте меня со всей подобающей джентльмену осторожностью.
Придвинувшись поближе, я подчинился.
- О, сколь неописуемое измывательство! - с горечью молвил я. - Что за бездна зверства притаилась в очаровательной плотской оболочке! Вы просто злая стерва, Дельгадо... Сучка, простите за выражение.
- Женщина, - поправила она. - И зовут меня Даной.
Продолжая глядеться в зеркало. Дана опустила руки, дабы облегчить мою приятную задачу, дозволить платью беспрепятственно соскользнуть на талию. Затем алая материя обрушилась на пол, и Дана шагнула в сторону.
- Подними, пожалуйста, и определи в шкаф...
- Слушаюсь.
- Нет, не на крючок. Расправь и приспособь по-людски, чтоб не измялось.
- Повинуюсь.
Расправив платье и водрузив его по-людски, я прикрыл дверцу. Дана, стоявшая в кружевном белье, со свободно падавшими волосами, казалась самым соблазнительным созданием на свете.
У нее достало сообразительности понять: полураздетая дама не может сохранить вид гордого достоинства; даме остается лишь предстать обворожительной и томной.
- Так-то лучше, - промолвила Дана. - Гораздо лучше, дорогой. Пожалуйста, присмотрись ко мне... Ко мне, понимаешь, - а не к Сандре Хелм, с которой ты воспретил себе переспать. Я не тень этой девицы; я - это я...
- Присмотрелся. Всецело обращаю внимание лишь на тебя.
Дана улыбнулась и приблизилась.
- Не всецело, но довольно и этого. Этого и впрямь было довольно.
Глава 19
Я проснулся во мраке ночном от женского плача. И удивился. Дана отнюдь не смахивала на сентиментальную особу - тем паче, на истеричку. Рыдания не казались пароксизмом печали, горечи, либо чего-то подобного. Темноту оглашали только редкие, приглушенные всхлипы.
Лежа на спине, я тихо сказал:
- Если плачешь из-за меня - прости; вовсе не хотел обидеть. Ни в малой мере, клянусь.
- Д-дай салфетку... Их н-на с-столе много...
- Лампу зажечь?
- Н-не возражаю.
Щёлкнув кнопкой выключателя, я протянул женщине мягкий бумажный прямоугольник, помолчал, пока Дана отерла глаза и щеки, высморкалась, втянула воздух.
- Из-за меня?
- Нет...
- Утешить могу?
- Н-нет... Извини, что разбудила.
- Как раз вовремя, - ответил я, поглядев на часы. - Пора вставать, убираться к себе в номер и вещи укладывать. И душ, между прочим, принять невредно перед отъездом.
Плакала Дана очень опрятно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68