- Бога ради, Терри, что ты пытаешься доказать? - окликнул я ее. - Хватит изображать из себя железную женщину; с яхтой мы более или менее управились, теперь можно промыть и перевязать ногу...
- Интересно, чем мокрый бинт лучше мокрого носка? А при нынешнем положении дел, сухой ногу мне все равно не сохранить. И вообще, капитан, хватит беспокоиться обо мне. Подумайте лучше, куда мы держим курс. Сдается мне, что в настоящее время мы направляемся то ли в Европу, то ли в Африку.
- Ладно, но сначала ты ляжешь на эту койку...
- Проклятие, я же просила тебя оставить меня в покое. Со мной все в порядке. По утрам я обычно разогреваю ноги в огне, потому как терпеть не могу холодных пальцев.
- Успокойся, я вовсе не собирался ухаживать за тобой. Просто хотел, чтобы ты посветила своим фонарем на нижнюю поверхность полки. Когда Казелиус проверял мои узлы, свет его фонаря отразился от простыни, и мне показалось, что я заметил что-то выцарапанное на дереве. Чего не замечал все время, которое провел на этой койке. Взгляни-ка, пожалуйста.
- Слушаюсь, капитан. - Лежа на спине, она подвинулась под полку с кормовой стороны и направила луч света вверх. Чуть погодя до меня донесся ее голос: - Тут и в самом деле что-то есть. Какие-то едва заметные цифры.
- Можешь их прочесть?
Она несколько помедлила с ответом.
- Похоже, их написали шариковой ручкой, но чернил нет, поскольку эти штуки не работают вверх ногами. Тебе о чем-нибудь говорит цифра 365046?
- Пока нет. Это все?
- Нет, есть еще одна... Постой-ка, я пропустила запятую. 3650,46. И 7617,82.
- Дай-ка я запишу...
- Мэтт!
- В чем дело?
Голос ее кипел от возмущения собственной недогадливостью.
- Ну и дураки же мы! Ведь это координаты! Не существует никакого таинственного пропавшего журнала. Трумэн Фанчер записал виденные им показания лорана здесь. Ты готов?
- Давай.
- Тридцать шесть градусов, пятьдесят и сорок шесть сотых минуты, разумеется, северной широты, хоть он и не стал этого записывать. И семьдесят шесть градусов, семнадцать и восемьдесят две сотых минуты восточной долготы... - Голос ее оборвался, после чего она вновь повторила: - Тридцать шесть? Мэтт, но этого не может быть!
- Чего не может быть?
- Не могу ничего сказать сразу относительно долготы, но тридцать шесть градусов и пятьдесят минут широты обозначают место более чем в двух сотнях миль к северу от нас. Я не следила за показаниями лорана, пока мы шли по каналам и рекам, ведь это же не открытое море. Но мы находились к югу от Бьюпорта в Северной Каролине, то есть сейчас мы - где-то в районе тридцати двух или тридцати трех градусов северной широты. Сколько у нас составляет один градус широты, шестьдесят миль?
- Откуда мне знать подобные вещи? Не забывай, что перед тобой тупая сухопутная крыса. Ладно, ты займись вычислениями, а я пока посмотрю, что делается наверху.
А наверху нас окружала непроглядная ночь, без звезд и луны, с юго-запада дул довольно сильный ветер. Ни в одном направлении не проглядывало ни лучика света; весь Атлантический океан принадлежал исключительно нам, что, собственно говоря, не вызывало никаких возражений, и все-таки я почувствовал себя несколько одиноко на крошечной яхте посреди огромного темного океана. Не говоря уже о том, что в мокрой одежде было довольно прохладно. Светлой стороной представлялось то, что вода бойкими потоками вытекала изо всех положенных ей отверстий, и "Лорелея-3" вновь постепенно обретала легкость и надежность.
Вернувшись в рубку, я застал Терезу склонившейся над навигационным столиком. Она включила подвешенную над ним красную лампочку, свет которой не ухудшает внешний обзор по ночам. Высохнуть она тоже не успела, и одежда влажными морщинами облепила ее крепкую фигуру. У меня промелькнула мысль, что это уже третья промокшая особа женского пола, удостаивающая своим посещением рубку "Лорелеи-3". И еще мне подумалось, что хоть я и предпочитаю дам молодых, стройных и светловолосых, человек с иным вкусом мог бы счесть это сильное зрелое тело, смуглое ястребиное лицо и подернутые выразительной сединой волосы вполне привлекательными. Не говоря уже о том, что отваги ей было не занимать.
Тереза огляделась по сторонам.
- Это не имеет ни малейшего смысла! - проговорила она.
- Что именно не имеет ни малейшего смысла? Скатившаяся с волос капля воды упала на разложенную перед ней карту. Тереза стерла воду прихваченным где-то полотенцем и откинула с лица мокрые пряди.
- Полнейшая бессмыслица! - возмутилась она. - Трумэн Фанчер вышел из Флориды и пережил сердечный приступ, когда увидел, что жена со своими дружками выгружает что-то с его яхты - предположительно достаточно скверную самодельную бомбу. - Случилось это где-то на протяжении канала. Тут-то он, якобы, взглянул на лоран и записал координаты в судовой журнал, который так и не удалось обнаружить. После чего беднягу, совершенно беспомощного, повезли дальше по каналу. И наконец он умер к югу, повторяю, к югу, от Коинджока в Северной Каролине. Я нигде не ошиблась?
- Во всяком случае, история, которую нам изложили, звучала именно так, - подтвердил я.
- Тогда как могло случиться, что координаты, которые он с таким трудом нацарапал над своей койкой, указывают место в пятидесяти милях к северу от Коинджока? Место, до которого он добрался разве что уже лежа в гробу? Место, которое мы искали на юге, а в результате с каждым днем все больше и больше удалялись от него.
- Покажи.
Тереза опустила палец на карту.
- Вот здесь, капитан Хелм, сэр. То самое место, в котором мы с вами останавливались несколько дней назад и отдали в починку кое-что из такелажа. Гавань Тайдвотер, в Норфолке, штат Вирджиния!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90