Отплывает из Свольвера в девять вечера и поутру причаливает в конечном пункте. Где Хэнк возьмет затею в свои руки и свяжется с мистером Котко сам.
- Звучит заманчиво, - промолвил я. - Осталось лишь добраться до Нарвика. И груз доставить в сохранности...
Глава 15
На корабле нашем были какие-то особые машины. Работали они без умолку, непрерывно. В одном отношении это благо, ибо глухой ночью во время стоянок зачастую раскрываешь глаза и вскидываешься от наступившей гробовой тишины, гадая спросонок, не ложится ли корыто ненароком на уютное океанское ложе, где царит вечное безмолвие. Потом долетают голоса, доносится топот, вы осознаете: причаливаем; успокаиваетесь, опять смыкаете веки - дабы снова вскинуться, разбуженный гулом и несусветным лязгом поршней, рычагов, шестерней, или чем сейчас приводятся в движение морские суда.
Но я все равно пробудился - уже за полночь. Пароход не двигался; я соскользнул с койки, высунулся в иллюминатор, увидал спокойную воду, где отражались огни маленькой гавани.
- Где мы? - сонно спросила Диана.
- Если не путаю расписания, то либо в Бреннесунне, либо в Саннесьене, либо в Несне. Точнее сказать не в силах, выбирай сама. Сезон окончился, многие мелкие порты минуем не заходя... Может, уже в Тломфьорде или Будё швартуемся. А уж после - великий момент истины, именуемый Свольвером; в двадцать один ноль-ноль, а для тебя - в девять пополудни. Паром к материку отправляется, по твоим же сведениям, в девять, и попасть на него, а тем более, встретиться с кем бы то ни было, и думать нечего. Значит, задержимся на Лофотенских островах лишние сутки, не беда.
- Мэтт...
- А?
- Это насчет Робби. Я думаю... Все время думаю...
- Поделись размышлениями.
- Робби способен был выдать всех нас. Не думаю, что выдал, но мог. Всех - кроме Эвелины. За нее Робби голову на плаху положил бы, уверяю. И никогда не подстроил бы ничего, что хоть косвенно повредило возлюбленному предмету...
- Всецело согласен.
- Но ты ведь не знал Роберта.
- Зато люди Эльфенбейна понятия не имели об имени и внешности курьера, получается, ты права. Изменник взял язык на крепчайшую привязь. Везерилл предал, нет ли, но Эвелину Бенсон оставили в стороне... Допускаю, что и не Везерилл.
- То есть?
- Кто бы ни позарился на посулы, он располагал всеми иными сведениями. О местах встреч, о биноклях, о паролях... Малютка Грета, если помнишь, тараторила как добрый пулемет, и выложила, смею предполагать, все до словечка, дабы страждущего папашу выручить. Диана прочистила горло:
- Но это лишь домыслы.
- Да. Но неужто осведомитель и впрямь не знал, кого Шкипер отряжает к северу, забрать материалы? Отлично знал. И промолчал - вот что важно. Обустроил дело так, что опознать Эвелину, сграбастать на пути к моей каюте да изъять из обращения задолго до Бергена, Слоун-Бивенс не сумел. Наемникам довелось подстерегать у трапа, волочиться за мнимой Мадлен, удостоверяться - и лишь потом орудовать.
- Извини, я не понимаю.
- Иными словами, Эвелине обеспечили полную неприкосновенность, но до известной минуты. Когда она очутится под неусыпным покровительством несравненного и непогрешимого телохранителя - М. Хелма...
- Самоедством приятно заниматься, - хмыкнула Диана. - Перестаешь себя грызть - и такое облегчение испытываешь... Прекрати. Мэтт?..
- Ага?
- Я по-прежнему боюсь. Еще сильнее, чем тогда, в ресторане... Вспоминаю, как погибли Роберт, Эвелина - и начинаю цепенеть от ужаса... Особенно при словах Эльфенбейн и Свольвер.
- Но ведь при этом лишь и чувствуешь себя живущим полнокровной жизнью, - осклабился я.
Оскала моего девушка не приметила: тьма вокруг царила почти непроницаемая.
- Да! - ответила Диана с вызовом. - Иди-ка сюда, и убедись, до какой степени полнокровной!
Учитывая, что при первой встрече она показалась мне худенькой и блеклой, полнокровие было изумительным, а доказательство - блестящим. Долгое время спустя спутница вновь окликнула:
- Мэтт!
- А?
- Считается очень предосудительным болтать о любви? Среди тайных агентов?
- Не предосудительным - неприличным.
- А я натура весьма неприличная, милый. Стараюсь двигаться в этом направлении попроворней и подальше - после стольких лет порядочности... относительной. И очень быстро в тебя влюбляюсь. Отвечать казалось лишним.
- Ты слышишь?
- Конечно.
- И?
- Плотские взаимоотношения меж агентами допустимы, даже, можно сказать" желательны, если не мешают работе, сударыня, - изрек я назидательно. - А душевные склонности и привязанности, как правило, не приветствуются, ибо мешают чересчур уж часто.
- Хорошо, что я не профессиональный агент! Извините, сэр, вы и впрямь не испытываете ни малейшей душевной склонности ко мне?
- До чего же любопытная тварь, - улыбнулся я. - Засыпай...
Тихо рассмеявшись, Диана обняла меня за шею и последовала здравому совету.
Поутру я соскочил на пирс некоего захолустного порта и вызвал по телефону Осло. День миновал безо всяких приключений, мимо тянулись живописные берега, проплывали горные цепи, чьи высочайшие пики уже покрывало снегом. Полярный Круг остался позади.
Когда стемнело, мы высадились в Свольвере.
* * *
На освещенном причале не поджидал никто - ни друзья, ни враги. Да и в тени, у громадных складов, не таились угрожающие фигуры. Откуда-то из ночного воздуха, словно по мановению волшебной палочки, возникло такси. Я тут же взял его на абордаж.
Такси доставило нас и наши пожитки в приморскую гостиницу, большое кирпичное строение высотою в несколько этажей, оснащенное крошечным, истинно европейским лифтом. Свершив положенные формальности, отметившись у ночного портье, мы протиснулись в кабинку и прибыли в отведенный номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70