- Разумеется, сэр.
- А вот человек, жаждущий побеседовать с вами, - улыбнулся старый барон. - Знакомься, Аксель.
Упомянутый субъект оказался пятидесятилетним молодцом, уступавшим мне ростом, не обладавший светлыми волосами Олафа, но явно и несомненно принадлежавший к славному роду Стьернхьельмов. Не распознать черты лица было бы затруднительно. Я мысленно похвалил себя за усердие, с которым изучил накануне дворянский альманах, ибо передо мною возник huvudman Аксель собственной впечатляющей персоной.
Ну, родственник, ну, знатный - ну и что? Кровь моя ничуть не менее благородна, только я ни малейшего значения этому не придаю, и прожил почти всю сознательную жизнь в изрядном отдалении от старых аристократических пенатов, из коих удрали в Америку отец и мать... Huvudman протянул руку, я рассеянно пожал ее, подозревая, что начинаю понемногу сходить с ума. Творившееся крепко смахивало на сумбурный сон.
- Очень приятно, - промолвил я.
- Надеюсь, - улыбнулся Аксель. - Поживем - увидим. Но мне и впрямь очень приятно, Мэтт. Мы пустились на изрядные хитрости, чтобы выманить вас в родную Швецию. По сути, мысль принадлежала Торстену. Он предложил: давайте воспользуемся тем, что в семье наличествует мастер своего дела... Ведь не откажется же он пособить родным в нелегкую минуту?
Больше всего мне хотелось пропустить большой стакан виски и хоть чуток опомниться. Я угодил в самое "яблочко", предположив, что Астрид извлекла меня из Америки с целью, изрядно отличавшейся от той, которую упоминала, от той, о которой мы разговаривали с Маком по телефону.
Черт возьми, либо Мак из ума выжил, доверившись этой смазливой бабенке либо каша заваривалась куда хитрее, нежели я мог вообразить.
- Нелегкая минута? - повторил я. - Уточните, пожалуйста.
- Сию секунду, - сказал Аксель. - Но сперва познакомьтесь с остальными...
Я пожал руки Яну, Гуннару, еще невесть кому. Все они были респектабельными, добродушными шведами, ладно скроенными, крепко сбитыми. Покончив с любезностями, достойная компания разместилась по диванам и креслам.
- Поскольку вы, - произнес Аксель, - не вполне свободно говорите по-шведски, будем беседовать на английском языке. Присутствующие понимают его свободно, а за несовершенное произношение вы уж извините великодушно.
- У вас отличное произношение, - возразил я.
- Вы бывали здесь не раз и не два, - начал Аксель. - Охотились на лося вместе с остальными членами семьи; успешно охотились: о тогдашнем выстреле едва ли не легенды рассказывают.
Я пожал плечами.
- Видите ли, это важно. Случилась неприятность, Мэттью. Она может обратиться серьезной бедой. Некая молодая особа, принадлежащая к нашему клану впуталась в нехорошую историю. В своеобразный заговор... Сами знаете, какова нынешняя молодежь. Они борются против атомной бомбы, против насилия, против свободной продажи оружия - и при этом пускаются на любое насилие, а ядерную бомбу на головы противникам своим не бросают лишь потому, что не имеют ее. Впрочем, некоторые, избыточно решительные личности, даже пытались выкрасть боеголовку-другую... Вы, наверняка, осведомлены лучше нашего, посему считаю вступление излишним.
Я кивнул:
- Совершенно излишне. Миссис Ватроуз на славу потрудилась в качестве семейного эмиссара, но все же не возьму в толк: зачем столько сложностей?
Немного смутившись, Аксель ответил:
- Я и сам не понимаю...
Что ж. Мак обретался в привычном репертуаре. Проведал, что семейство Стьернхьельмов жаждет узреть меня на шведской почве, и решил обратить мою поездку себе на пользу. Наставил Астрид, как убедительнее солгать, как внушить мне, будто цель операции - дурацкая деревушка Лизаниэми, будто она имеет касательство к предстоящему исчезновению командира... А, чтоб тебе!
- Учитывая национальные и международные осложнения, - сказал Аксель, - дело выходит из разряда чисто семейного. Но заговор бросает тень на нашу общую репутацию, пятнает фамилию - и пятнает весьма ощутимо. Следует принять решительные меры, сударь.
- До какой степени решительные? Предлагаете заняться прицельной стрельбой?
Аксель Стьернхьельм разглядывал меня добрых две минуты, не говоря ни слова. Я тоже не стремился прерывать воцарившееся безмолвие.
- Стрелок вы отменный, - промолвил, наконец, мой собеседник, - и давешний лось тому подтверждением. Но помимо снайперской меткости вы, Мэттью, обладаете иными, неотъемлемо важными для предстоящего дела качествами. Например, известно, что некая дама грозила вам заряженным пистолетом, а вы, с риском для жизни, воздержались от немедленного убийства. Не сомневаюсь: обученный агент легко смог бы уложить неопытную девчонку. А вы не стали стрелять. Вывод: не только меток, но и сдержан. Именно это нам и требуется.
Кузена Олафа буквально перекосило. Теперь становилось ясно, отчего он мерил меня столь злобным взглядом. Наверняка вызвался уладить семейное дело собственноручно, да кровожадностью отличался немалой, и потому встретил решительный отказ. А слушать, как в твоем присутствии работу поручают заезжему специалисту - удовольствие небольшое.
"Уж Олаф-то палил бы не рассуждая", - подумал я.
Подобные субъекты готовы изрешетить все, что движется в их поле зрения. Издырявить и по уважительному поводу, и по малейшему, и вовсе без повода...
- Понимаю, сэр. Как зовут вашу неприятность?
- Вы с нею знакомы, - улыбнулся Аксель. - О ней только что речь велась. Карина Сегерби, пее Стьернхьельм.
О родстве с очаровательной блондинкой, которая лихо размахивала двуствольным дерринджером, я и не подозревал, но удивляться не приходилось. В нашей семейке и не такие водятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67