Номер оказался маленьким, неуютным и дорогим, но в нем все работало.Я запер за собой дверь, положил «дипломат» на кровать, отпер замок и открыл его. Внутри находился широкий ассортимент печатных материалов, от брошюр и вырезок из газет до специальных подборок, собранных в скоросшиватели. Там же лежал револьвер марки смит-и-вессон 38-го калибра с двухдюймовым стволом, боеприпасы к нему и одна из наших небольших стандартных аптечек, которую покорный слуга тотчас сунул в карман. Я зарядил оружие, но не стал прятать его на себе, поскольку считал, что до стрельбы еще неблизко. Уложил его вместе с двумя оставшимися комплектами патронов в секретное отделение моей сумки — хотя секретным оно остается лишь до тех пор, пока достаточно опытный человек не приложит стараний, дабы его найти. Оставалось надеяться, что если мне все же придется воспользоваться незнакомым оружием, пуля полетит не слишком далеко от того места, куда я ее направлю. Правда эти курносые пушки никогда не отличались особой точностью.Я поспешно исследовал остальное содержимое чемоданчика. Наш молодой человек в Майами чертовски эффективно использовал имевшееся в его распоряжении короткое время: похоже, тут находилось все, о чем я просил. Неплохо было бы присесть и внимательно ознакомиться с новыми материалами, но Фред недвусмысленно ответил, что за последнее время особых перемен не "произошло, то есть, интересующая меня дама по-прежнему пребывает все в том же месте, а именно — в своем номере. Мне хотелось застать ее прежде, нежели она куда-нибудь исчезнет. Я добавил к лежащим в «дипломате» бумагам уже имевшиеся материалы, закрыл и замкнул чемоданчик, после чего какое-то время стоял, задумчиво нахмурившись, но так и не нашел никаких причин являть особую изобретательность. Так или иначе, предстояло встретиться с мисс Элеонорой Брэнд. Простейшим способом представлялось подняться и постучать в дверь ее номера. Именно так я и поступил, прихватив с собою «дипломат».— Минутку.Раздавшийся женский голос несколько приглушался разделяющей нас дверью. Последовала еще одна продолжительная пауза. Откуда-то изнутри номера донесся звук другой закрывшейся двери. Потом послышались решительные женские шаги и все тот же голос полюбопытствовал:— Кто там?— Меня зовут Хелм, — представился я. — Мэттью Хелм.— Что вам надо?— Боб Дивайн умер, — сказал я. — Мне хотелось бы рассказать вам об этом.Мгновение спустя я услышал щелчок замка, и дверь распахнулась. Появившаяся передо мной девушка оказалась значительно меньше, чем я ожидал, а потому и выглядела несколько иначе. Иногда грубые или даже отталкивающие черты крупной женщины выглядят весьма интригующе в меньшем и более изящном варианте.Конечно, Элеонору Брэнд нельзя было назвать миниатюрной. На меня смотрела достаточно внушительная особа ростом около пяти футов и трех дюймов. Странная обезьянья мордашка, которой я любовался в черно-белом варианте журнальной фотографии, в живом цвете выглядела не столь уж плохо. У нее был приятный цвет лица, чистые, коротко стриженные прямые каштановые волосы, удлиненные помадой подвижные губы. На нижней я заметил небольшой шрам, не слишком свежий, но и не оставшийся со времен школьных. У меня промелькнула мысль, не наградил ли ее шрамом на память некто, кому пришлась не по вкусу очередная статья, однако более вероятным представлялось, что она ударилась в темноте или стала жертвой небольшого дорожного происшествия.Фигура ее выглядела не более привлекательно, чем лицо с приплюснутым носом: достаточно стройная, но несколько удлиненная в верхней части и коротковатая в ногах по современным меркам. Тем не менее, сами ноги выглядели вполне прилично, к тому же у Элеоноры хватило сообразительности украсить их чулками и туфлями на высоком каблуке. Исходя из нынешних представлений о красоте, она была несуразна и несоразмерна, устроители всевозможных шоу назвали бы ее фигуру просто ужасной, и все-таки сразу чувствовалось — перед тобой Элеонора Брэнд, единственная и неповторимая, а неповторимость не столь часто встречается в нашу эпоху серийных моделей.Сознательно или нет, а она вряд ли могла это сознавать, но эта девушка избрала кратчайший путь к моему сердцу тем, что надела аккуратный костюм с юбкой, а не брюки. Приятно было разнообразия ради встретить женщину, не разделяющую убеждения, что женскую свободу лучше всего подчеркнуть старыми мужскими штанами. Костюм представлял собой легкий летний наряд из шамбре — так, по-моему, называется этот гладкий хлопковый материал. Дополняла одежду тонкая белая блузка с круглым воротником. Глаза девушки изучали меня с настороженным интересом. Они напоминали глаза газели, в глубине которых затаился страх, но Элеонора старалась ничем его не проявить.— Заходите, мистер Хелм, — сказала она, отступая назад. — Конечно, я вас знаю. Вернее, знаю о вас.Комната у нее была больше той, которую выделили мне. К стене слева прижималась двойная кровать. В правой стене имелись две двери, ближайшая из которых оставалась распахнутой и вела в ванную. Другая дверь была закрыта. Прямо впереди, перед окном, стояли стол и пара стульев. Почетное место на столе занимал странного вида фотоаппарат в чехле на толстом ремне с резиновой прокладкой наплечника. Ему составляла компанию женская сумочка. Я закрыл за собой входную дверь, поставил на пол «дипломат».— Да, полагаю, вы все обо мне знаете, — сказал я, выпрямляясь и пытаясь изобразить располагающую дружескую улыбку. — И, насколько известно, вам никак не терпится поделиться своими знаниями с другими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118